Промежутки между сном

Деревенский сторителлинг

Летом после 5 класса я, как обычно, жил в деревне у бабушки с дедушкой. Недалеко от дома на краю колхозного поля была большая лужа, которая не высыхала даже в засушливые летние месяцы. Прямо посреди нее лежало старое колесо от трактора. Колесо было скрыто под водой, так что сверху виднелась лишь часть диска, напоминающая батискаф или летающую тарелку.


К тому моменту я уже полюбил рассказывать истории. Во время учебного года на переменах вокруг меня часто возникал кружок одноклассников, которым я пересказывал прочитанные книги. В основном библиотеку приключений — Жюль Верн, Майн Рид, Купер, Сабатини, Дюма, Уэллс и вот это все. Мне нравилось ощущать внимание слушателей и чувствовать, как мои слова и паузы на них действуют. Что именно они в этом находили — не знаю. Вероятно, что-то вроде аудио-сериала. Два задиристых хулигана из числа слушателей, даже стали меня охранять после этого в школьных стычках. Но тем летом в деревне все вышло иначе.


Однажды вечером мы с товарищами проходили мимо лужи и кто-то из ребят бросил в нее камень. “Ты чего — не видишь?, — строго спросил я. — Там батискаф застрял. Куда ты кидаешь?”


Так получилось, что в этой компании все были младше меня на 2-3 года. Слова “батискаф” никто из них не знал, а поскольку на дворе стоял 91-й год, то слов “смартфон” и “интернет” не знал вообще никто.


В общем, увидев их лица после слова “батискаф”, я спонтанно решил перейти на новый уровень сторителлинга. Собрав малышню на скамейке у дома, я рассказал им историю про удивительный батискаф на дистанционном управлении, который папа прислал мне из далекой Австралии, куда уехал в долгую командировку. Часть про Австралию была правдой и подтверждалась необычными сладостями, заморскими электронными играми и одеждой — все это приходило в посылках или привозилось мамой, которая к нему туда ездила.


Не сбавляя темпа повествования, я рассказал, что играл с батискафом в луже, когда он застрял в глине, и в итоге у него сели батарейки. Чувствуя, что тема "народу нравится", я добавил к батискафу команду управляемых человечков. С капитаном, инженером и ученым-биологом.


Разошлись мы тогда затемно, а через день ребята пришли и попросили продолжения. А затем еще и еще. Весьма скоро история заграничной игрушки превратилась в сериал про батискаф и его команду. Это произошло так плавно, что я сам уже затрудняюсь сказать, как именно. Если кто-то из ребят высказывал недоверие, я на ходу изобретал и оттачивал разные способы убеждения. Основных было три. Вытаращить глаза и с вызовом сказать “Я тебе говорю” Включить умного и загрузить непонятными словами. И, наконец, изобразить обиду и сказать “Ну как хотите. Не буду дальше рассказывать”.


До прогулок с девочками, вечернего пива, костров и мопедов мы еще не доросли, в футбол после заката не погоняешь, а на телевизоре принимаются только два канала с шипящими помехами. На этом фоне аудио-театр про батискаф и его команду был свежим глотком и наша группа росла.


Моя работа с возражениями тоже расширялась и утончалась. Если кто-то из новеньких начинал сомневаться и хмыкать, я просто замолкал и выразительно смотрел на старожилов, а они быстро объясняли сомневающемуся, что здесь так себя не ведут.


Весь этот театр продолжался примерно месяц, а потом интерес естественным образом угас. Какое-то время никто не вспоминал про батискаф, но как-то днем, уже в конце августа, я вдруг услышал громкие крики со стороны лужи. То, что я увидел, выглянув с террасы, мне не понравилось. Малыши привели несколько старших ребят, те накинули на “батискаф” веревку и тащили его из лужи.


В ту секунду, когда легендарный батискаф оказался на суше и превратился в ржавое колесо от трактора, я разом потерял преданность всех малышей. А еще спустя полминуты группа решительным шагом двинулась к нашему дому.


Оказалось, что один из постоянных слушателей так много и увлеченно пересказывал дома мои истории, что привлек внимание своего старшего брата. Тот взял своих товарищей и пошел выяснять в чем дело.


Прощание с иллюзиями дается непросто в любом возрасте. Мне было трудно узнать, что жизненные истории имеют хороший конец гораздо реже, чем сказки. Что человека-невидимки нет, как нет и Ихтиандра, что голову к другому телу не пришить, что Фантомас — это просто актер с резиновой маске, а актеры, играющие отважных героев, оказываются в жизни обычными людьми.


В течение месяца малыши слушали мои выдумки про батискаф, симпатизировали членам команды и ждали продолжения. Они переживали и верили в мир, который я сплетал на ходу из своих фантазий и книг. Никто из нас не понимал тогда, что именно благодаря этому общему вниманию и вере, этот мир становился настолько реальным и живым, что в него хотелось возвращаться. Даже если в глубине души ребята иногда понимали, что слушают лютое гонево, история была такой красочной, что в нее хотелось верить, так что они продолжали приходить и слушать.


У них не было сил и смелости чтобы признать, что они поверили в мираж, а у меня не было смелости, чтобы выйти к их старшим товарищам. При взгляде на приближающуюся группу я почувствовал, что никакие приемы убеждения тут не помогут. Малыши были полны праведным гневом и хотели возмездия. А их старшие недобро ухмылялись — они вообще меня не знали, и просто были рады устроить справедливую, как им казалось, разборку.


Я стоял на крыльце, глядя на них, когда, на мое счастье, в дело вмешалась бабушка. Деловым директорским голосом (в то время она была директором школы) она поинтересовалась, что тут вообще происходит. Внимательно выслушав оскорбленную сторону и дав им тем самым спустить пар, она пообещала со мной разобраться. Затем по-доброму посоветовала поменьше развешивать уши и отправила всех по домам.


После этого мы с ней сели, и я рассказал свою версию событий. Я пытался защититься, говоря что просто придумал все, как фантаст, но бабушка меня быстро остановила и объяснила, как называются мои выдумки.


Несколько дней я много размышлял о случившемся, разглядывал “выкорчеванное” из глины колесо, формулируя для себя разницу между враньем и фантастикой. Прощался с очередными кусочками своих иллюзий и ездил на речку по объездной дороге, минуя деревню. Еще через неделю начался учебный год, за время которого жизненный калейдоскоп провернулся так много раз, что следующим летом об батискафе уже никто не вспоминал.