С самого своего рождения мы определены чьими-то словами. Нам присваивают имя, пол, возраст и национальность с сопутствующими чертами характера. Некоторые также получают религию с набором верований и ритуалов. Взрослые постоянно прямо и косвенно сообщают нам, какие мы и рассказывают какими быть хорошо, и какими — плохо, формируя коридор для нашего движения.
В детстве мы полностью зависим от старших, и потому стараемся соответствовать их ожиданиям. Пробуя что-то новое, мы поглядываем на взрослых — как они относятся к происходящему? Одобряют или нет?
Ирония в том, что стратегические планы родителей относительно детей как правило расходятся с рутиной житейской повседневности. Например, родителям хочется, чтобы их дети выросли ответственными, инициативным и смелыми. Однако пока дети живут с ними, большинство родителей предпочитает, чтобы дети были тихими и послушными. Потому что вечером после работы очень трудно вывозить детскую инициативу и смелость.
В детстве мы полностью зависим от старших, и потому стараемся соответствовать их ожиданиям. Пробуя что-то новое, мы поглядываем на взрослых — как они относятся к происходящему? Одобряют или нет?
Ирония в том, что стратегические планы родителей относительно детей как правило расходятся с рутиной житейской повседневности. Например, родителям хочется, чтобы их дети выросли ответственными, инициативным и смелыми. Однако пока дети живут с ними, большинство родителей предпочитает, чтобы дети были тихими и послушными. Потому что вечером после работы очень трудно вывозить детскую инициативу и смелость.
Родители также хотели бы видеть своих детей добрыми, благородными и щедрыми. Когда их ребенок не хочет делиться с кем-то игрушками, они стыдят его и принуждают сделать это, порой даже отнимая игрушку силой. Им кажется, что они учат его хорошему и важному, хотя в большинстве случаев они лишь передают эстафету своего стыда и совершают насилие, оставляющее у ребенка чувство предательства со стороны самого близкого человека.
Если кому-то такие примеры кажутся устаревшими, это хороший знак того, что базовый уровень осознанности поднимается.
Однако даже если детство помнится нам счастливым и безоблачным, в жизни наступает этап, когда мы обнаруживаем в своей душе грядки, ждущие прополки. И основная часть этих грядок возникла именно в детстве.
Конкретные ситуации могут быть бесконечно разными, но суть их едина — игнорирование своих чувств и наличие “замороженных” переживаний, которые не были корректно прожиты в свое время. Как правило это различные виды агрессии, стыда, вины, горевания, одиночества. Кто-то привык быть сильным настолько, что забыл как плакать, утратив этот важный природный клапан. Кто-то не может злиться и носит добренькую улыбку, которая постепенно начинает напоминать болезненный оскал, а кто-то в целом “замер” и “отморозился” настолько, что чувствует себя живым только во время экстремальных встрясок.
Игнорирование своих чувств приводит к тому, что человек не знает своих ценностей и живет по чужим, что в сущности значит, что свою жизнь он пока жить не начал.
К сожалению, такая ситуация является не редким исключением, а “нормой”.
Большинство людей проживают все отпущенное им время, находясь в плену общественного мнения. Это значит, что они полностью обусловлены семейными и рабочими установками, а также новостной повесткой. Без контакта со своими чувствами и ценностями, они опираются на загруженные в них фамильные и национальные нарративы, растрачивая почти все силы в борьбе за выживание, деньги, статус и власть.
Хотим мы или нет, но происходит это не первую тысячу лет, “Все это уже было. И еще много раз будет”.
Если кому-то такие примеры кажутся устаревшими, это хороший знак того, что базовый уровень осознанности поднимается.
Однако даже если детство помнится нам счастливым и безоблачным, в жизни наступает этап, когда мы обнаруживаем в своей душе грядки, ждущие прополки. И основная часть этих грядок возникла именно в детстве.
Конкретные ситуации могут быть бесконечно разными, но суть их едина — игнорирование своих чувств и наличие “замороженных” переживаний, которые не были корректно прожиты в свое время. Как правило это различные виды агрессии, стыда, вины, горевания, одиночества. Кто-то привык быть сильным настолько, что забыл как плакать, утратив этот важный природный клапан. Кто-то не может злиться и носит добренькую улыбку, которая постепенно начинает напоминать болезненный оскал, а кто-то в целом “замер” и “отморозился” настолько, что чувствует себя живым только во время экстремальных встрясок.
Игнорирование своих чувств приводит к тому, что человек не знает своих ценностей и живет по чужим, что в сущности значит, что свою жизнь он пока жить не начал.
К сожалению, такая ситуация является не редким исключением, а “нормой”.
Большинство людей проживают все отпущенное им время, находясь в плену общественного мнения. Это значит, что они полностью обусловлены семейными и рабочими установками, а также новостной повесткой. Без контакта со своими чувствами и ценностями, они опираются на загруженные в них фамильные и национальные нарративы, растрачивая почти все силы в борьбе за выживание, деньги, статус и власть.
Хотим мы или нет, но происходит это не первую тысячу лет, “Все это уже было. И еще много раз будет”.
Луч Света
Описанная выше ситуация происходит не потому, что кто-то сознательно хочет плохого, а потому что лишь очень немногие знают на собственном опыте, что такое “хорошо”, или, лучше сказать, что есть “Благо”.
Несмотря на то, что Благо давно найдено, и в разных культурах есть описание тропинок к нему, пройти по ним каждому человеку предстоит самостоятельно.
Прочесть о них или услышать от других недостаточно. Чтобы это путешествие началось, должен возникнут очень специфический интерес — интерес к самопознанию. Иногда он присутствует с детства, иногда возникает как следствие глубокого разочарования в мирских радостях. И в том и в другом случае человек начинает осознавать — ничто из услышанного им ранее не является истиной, все относительно. Мы вдруг понимаем, что никто, включая самых близких, дорогих и уважаемых людей не знает, как правильно жить нашу жизнь. Просто потому, что никто из них не видит жизнь нашими глазами и не знает, какового это — быть нами.
Это поначалу шокирующее осознание знаменует переход на следующий уровень зрелости — он слышит внутренний зов, знаменующий, что начался пресловутый поиск себя. На практике это означает, что мы теперь больше прислушиваемся к себе и пытаемся привести внешние социальные атрибуты в соответствие с нашим самоощущением.
Кому-то для этого достаточно поменять стрижку, плейлист, одежду и переставить мебель в комнате. Кому-то необходимо сменить партнера, работу, страну, друзей, а кому-то нужно также поменять имя, пол и цвет кожи.
Мы меняем одни привычки на другие, совершаем необычные для себя поступки и пробуем иные жизненные маршруты, узнавая таким образом о себе что-то новое.
Снимая наклейки
Если представить упрощенно личность в виде большой школьной доски, то наши привычки и стоящие за ними нарративы убеждений подобны цветными стикерам на ней. Человек, начавший личностную работу отдирает одни стикеры и наклеивает другие. Иногда он клеит новые прямо поверх старых.
Этот процесс может продолжаться многие годы, пока не приходит фундаментальное осознание — доска Личности тоже является cтикером.
Несмотря на то, что Благо давно найдено, и в разных культурах есть описание тропинок к нему, пройти по ним каждому человеку предстоит самостоятельно.
Прочесть о них или услышать от других недостаточно. Чтобы это путешествие началось, должен возникнут очень специфический интерес — интерес к самопознанию. Иногда он присутствует с детства, иногда возникает как следствие глубокого разочарования в мирских радостях. И в том и в другом случае человек начинает осознавать — ничто из услышанного им ранее не является истиной, все относительно. Мы вдруг понимаем, что никто, включая самых близких, дорогих и уважаемых людей не знает, как правильно жить нашу жизнь. Просто потому, что никто из них не видит жизнь нашими глазами и не знает, какового это — быть нами.
Это поначалу шокирующее осознание знаменует переход на следующий уровень зрелости — он слышит внутренний зов, знаменующий, что начался пресловутый поиск себя. На практике это означает, что мы теперь больше прислушиваемся к себе и пытаемся привести внешние социальные атрибуты в соответствие с нашим самоощущением.
Кому-то для этого достаточно поменять стрижку, плейлист, одежду и переставить мебель в комнате. Кому-то необходимо сменить партнера, работу, страну, друзей, а кому-то нужно также поменять имя, пол и цвет кожи.
Мы меняем одни привычки на другие, совершаем необычные для себя поступки и пробуем иные жизненные маршруты, узнавая таким образом о себе что-то новое.
Снимая наклейки
Если представить упрощенно личность в виде большой школьной доски, то наши привычки и стоящие за ними нарративы убеждений подобны цветными стикерам на ней. Человек, начавший личностную работу отдирает одни стикеры и наклеивает другие. Иногда он клеит новые прямо поверх старых.
Этот процесс может продолжаться многие годы, пока не приходит фундаментальное осознание — доска Личности тоже является cтикером.
Быть Личностью — вот наша главная привычка
Быть кем-то, у кого есть имя, возраст, пол, национальность и рюкзак всех тех социальных атрибутов, которые накопились с рождения. С момента открывания глаз утром, и до того, как мы скользнули в ночное беспамятство, мы считаем себя этой самой Личностью.
Мы не только не ставим этот способ восприятия под сомнение, но даже не замечаем его, поскольку не знаем, что может быть как-то иначе. Можно сравнить это с контактной линзой, которую мы носим с детства и давно забыли о ее существовании, хотя смотрим через нее постоянно.
Оказывается окно в реальный мир было заколочено доской с цветными наклейками. Все это время мы увлеченно их рассматривали, залипая в изображенные на них сюжеты и принимая их за объективную реальность.
Разумеется, это лишь метафора, помогающая указать на то, для чего нет слов. Их нет по той же причине, по которой глаз не может сам себя увидеть. Наши языки возникли на персональном уровне, и для территории за его пределами в них просто нет понятий.
Мы привыкли считать себя отдельными персонами (личностями), живущим в мире с другими личностями. Однако непосредственное самостоятельное обнаружение “доски с наклейками” радикально меняет эту перспективу. Во-первых, открывается “нарисованная” природа нашей персоны, а во-вторых, узнается тот непостижимый рассудком безбрежный Океан, внутри которого висят “доски” всех других живых форм.
Отличительным свойством подобных прозрений является то, что они не столько узнаются, сколько вспоминаются. Мы вспоминаем, что уже когда-то знали, но забыли.
Это переживание столь масштабно и глубинно, что сопоставить его можно лишь с рождением и смертью. Причем оно содержит в себе и то и другое. Старый способ восприятия исчез и вместо него возник новый.
Ничего не меняется и вместе с тем меняется все.
У человека по-прежнему есть тело, которое ветшает проходя сквозь время, и есть доска личности со стикерами, но эта доска теперь не глухая, а прозрачная и потому скорее напоминает оконное стекло, за которым простирается Бесконечность.
Туманные философские тексты вдруг обретают глубину и ясность. Некоторые из людей, казавшихся странноватыми подозрительными чудаками вызывают теперь интерес. Жизнь начинает говорить с нами через фильмы, книги, картины, музыку. Она говорит с нами через шум ветра, шелест волн, солнечные блики на листьях, облака в лужах, взмах крыльев пролетающей птицы, запах раннего утра и рябь на поверхности лунной дорожки. Она говорила и раньше, но мы так крепко спали, что не слышали. Настало время просыпаться.
Мы больше не пытаемся кому-то подражать или что-то доказывать. Нам больше не надо ничего заявлять и предъявлять. Мы благодарим Жизнь, слушаем Ее и повторяем за ней, наблюдая как меняется наш голос, как он набирает силу, и как рождается наша песня. Та самая, которую мы так долго искали.
Мы не только не ставим этот способ восприятия под сомнение, но даже не замечаем его, поскольку не знаем, что может быть как-то иначе. Можно сравнить это с контактной линзой, которую мы носим с детства и давно забыли о ее существовании, хотя смотрим через нее постоянно.
Оказывается окно в реальный мир было заколочено доской с цветными наклейками. Все это время мы увлеченно их рассматривали, залипая в изображенные на них сюжеты и принимая их за объективную реальность.
Разумеется, это лишь метафора, помогающая указать на то, для чего нет слов. Их нет по той же причине, по которой глаз не может сам себя увидеть. Наши языки возникли на персональном уровне, и для территории за его пределами в них просто нет понятий.
Мы привыкли считать себя отдельными персонами (личностями), живущим в мире с другими личностями. Однако непосредственное самостоятельное обнаружение “доски с наклейками” радикально меняет эту перспективу. Во-первых, открывается “нарисованная” природа нашей персоны, а во-вторых, узнается тот непостижимый рассудком безбрежный Океан, внутри которого висят “доски” всех других живых форм.
Отличительным свойством подобных прозрений является то, что они не столько узнаются, сколько вспоминаются. Мы вспоминаем, что уже когда-то знали, но забыли.
Это переживание столь масштабно и глубинно, что сопоставить его можно лишь с рождением и смертью. Причем оно содержит в себе и то и другое. Старый способ восприятия исчез и вместо него возник новый.
Ничего не меняется и вместе с тем меняется все.
У человека по-прежнему есть тело, которое ветшает проходя сквозь время, и есть доска личности со стикерами, но эта доска теперь не глухая, а прозрачная и потому скорее напоминает оконное стекло, за которым простирается Бесконечность.
Туманные философские тексты вдруг обретают глубину и ясность. Некоторые из людей, казавшихся странноватыми подозрительными чудаками вызывают теперь интерес. Жизнь начинает говорить с нами через фильмы, книги, картины, музыку. Она говорит с нами через шум ветра, шелест волн, солнечные блики на листьях, облака в лужах, взмах крыльев пролетающей птицы, запах раннего утра и рябь на поверхности лунной дорожки. Она говорила и раньше, но мы так крепко спали, что не слышали. Настало время просыпаться.
Мы больше не пытаемся кому-то подражать или что-то доказывать. Нам больше не надо ничего заявлять и предъявлять. Мы благодарим Жизнь, слушаем Ее и повторяем за ней, наблюдая как меняется наш голос, как он набирает силу, и как рождается наша песня. Та самая, которую мы так долго искали.