Бывают фразы, которые врезаются в память особым образом. Время их не стирает, а лишь шлифует. И не всегда эти фразы приходят из книг известных мыслителей.
…
Однажды лет 20 назад я оказался перед мрачным бетонным ангаром на Юго-Западе Москвы. Незадолго до этого мне сильно помяли машину, ремонт у официального дилера был мне не по карману, и друзья посоветовали обратиться к “дяде Коле”, который работал в кузовном цеху на “авторазборке”.
По рассказам друзей дядя Коля воплощал архетипический образ мастера, который очень популярен в народе. Хмурый, грубый, немногословный, сильно пьющий мужик, не признающий никаких авторитетов, но отлично знающий свое дело. Дядя Коля, во-первых, очень качественно и недорого делал “жестянку” и “покраску”, а во-вторых строго выдерживал озвученные сроки. Поговаривали, что раньше он работал в дорогих сервисах Европы, потом где-то в Ирландии, а потом вернулся в Россию после какой-то серьезной драмы. В чем она заключалась никто из друзей не знал, но в целом с их слов выходило, что дядя Коля был этаким “крепким орешком” в мире кузовного ремонта, которого уважали и побаивались. Мирились с причудами и прощали эпизодические разухабистые выходки, говоря что-нибудь вроде: “зато руки золотые” или “Зато мастер от Бога”.
Я подвез битую машину на эвауаторе к кузовному цеху. Дядя Коля вышел в сдвинутом на затылок “петушке” и телогрейке, из под которой виднелась засаленная тельняшка. Прожженные штаны были заправлены в кирзовые сапоги. На вид ему было лет 60, среднего роста и крепкого телосложения.
Когда мы затолкали машину в цех, дядя Коля достал откуда-то очки в тонкой оправе, совершенно не вязавшиеся с его образом, и два раза обошел машину по кругу. В некоторых местах он останавливался и проводил пальцами во вмятинам и заломам. Потом он коротко заглянул в салон и багажник. Затем взял переносную лампу, спустился под машину, но почти сразу вылез, снял очки и назвал мне цену ремонта. Она была в три раза ниже чем у дилера.
Я был в замешательстве. Разумеется, цена меня обрадовала, однако дилерский центр проводил оценку около двух часов, а здесь прошло меньше десяти минут. Я начал уточнять, что именно входит в названную стоимость, но дядя Коля меня перебил и предложил выйти покурить.
Было начало марта, и хотя зима уже начала потихоньку отступать, солнце грело слабо, так что я прятал руки в карманы и кутался в воротник куртки, ежась от пронизывающего ветра.
Дядя Коля наоборот сдвинул свой петушок еще дальше на затылок и расстегнул ватник. Достав пачку беломора, он взглядом предложил мне и кивнул, когда я отказался.
Я стал рассказывать ему о своих опасениях. О том, что люблю эту машину и хочу, чтобы она была как прежде. О том, как боюсь что будет видно следы ремонта. О том, что это моя четвертая машина, но я никогда не сталкивался с таким серьезным ремонтом прежде и потому переживаю.
Я говорил, но не понимал, слушает меня дядя Коля или нет. Он курил, щурясь смотрел в небо, где уже улавливались робкие знаки весны, и иногда шумно вдыхал воздух.
— Месяц остался, — сказал он и громко сплюнул в серый сугроб с бензиновыми разводами.
— Что? — не понял я.
— Грачи вон на березе, видишь? Скоро снег сойдет.
— Ну да… — растеряно согласился я, прикидывая с какого места мне надо повторить свой монолог.
— Как, говоришь, тебя зовут? — спросил дядя Коля.
— Георгий.
Он затянулся и смерил меня долгим внимательным взглядом, будто оценивая, похож ли я на Георгия. Потом удовлетворительно кивнул.
— Георгий, — сказал он, и лицо его неожиданно смягчилось, — я посмотрел твою машину. Я ее починю так, что тебе понравится. Не переживай.
Я хотел снова что-то уточнить, но он остановил меня жестом и сказал фразу, ради которой родился этот текст.
— Понимаешь, — сказал он, — машина — это железяка. Железяка чинится любая… А вот человек — нет.
…
Конечно, я не раз встречал эту мысль и раньше. Не в такой форме, но с той же сутью. Однако в тот мартовский день что-то изменилось. Тогда я впервые вдруг реально понял, что если проблему можно решить за деньги, то не такая это и проблема. И что главные наши вызовы связаны не с деньгами, как тогда часто казалось. Главные в жизни вещи — не вещи, и потому они находятся там, где деньги бессильны — в плоскости физического и психического здоровья, ясности, мудрости, счастья и внутренней свободы.
Спустя 20 лет фраза дяди Коли по-прежнему периодически звучит в моей голове.
Человеческая конструкция одновременно очень хрупка и бесконечно прочна. Бывает, что многочисленные суровые удары судьбы закаляют нас, а порой одно вроде бы несильное воздействие оставляет человека физическим или душевным инвалидом до конца дней. Иногда люди восстанавливаются после чудовищных травм, а иногда всю жизнь проводят в безуспешных попытках починить свой способ мышления, который возник в далеком детстве.
Среди начинающих искателей Истины очень популярен вопрос о балансе материального и духовного. Прежде чем я нашел свои ответы на него, я слышал много чужих. Один из них был от дяди Коли.
Оглавление
P.S. Для тех, кому интересно, чем закончился ремонт.
Спустя две недели в назначенное время я приехал забирать машину.
Дядя Коля встретил меня у ворот цеха с папиросой во рту и бутылкой рома в руке.
— Здравствуй, Георгий, — весело сказал он, сдвигая петушка на затылок.
Ну что тебе сказать, — он ухмыльнулся и сделал большой глоток из бутылки. — Пришлось мне, конечно, поебаться. Но оно того стоило, я считаю. Вот, смотри сам, принимай работу.
Она была прекрасна.