Окно определяется не столько физиологическим возрастом, сколько психо-генетическим. Иначе говоря, все решает уровень внутренней зрелости.
Например, когда я в младших классах читал Майн-Рида и Саббатини, я искренне не понимал, почему их отважные герои терялись, краснели и путались, оказываясь в присутствии симпатичной им женщины. Почему Морис Джеральд был сам не свой, если креолка на него как-то не так посмотрела из своей кареты? Почему капитан Блад уходил в лютый запой, если Арабелла назвала его вором и пиратом? Почему мушкетеры готовы были драться с друзьями на дуэли из-за батистового платка с вышитыми инициалами?
Все это было мне неясно, пока я не узнал состояние влюблённости — оно сразу придало этим историями глубину. Стало гораздо яснее, что происходило с этими бравыми парнями, и отчего они хандрили и теряли голову. Однако когда тот же Майн-Рид попал мне в руки спустя 15 лет — эти сцены показались мне чрезвычайно наивными, окно закрылось.
Если автор пишет о любви, а в моей душе еще не сформировались соответствующие эмоциональные струны — мой инструмент не готов. Человек, которому выпал непростой опыт проживать угасание и деменцию родственников, увидит фильм “Отец” иначе, чем тот, кого такой опыт обошел стороной.
Чем многослойнее произведение, тем шире его окно. Многослойность означает, что помимо прямого сюжета есть мета-слой, сшивающий все сцены на незримом уровне, который начнет открываться лишь со временем.
Именно поэтому самое широкое окно у сказок, мифов и древних текстов. Их конкретный житейский сюжет, который зачастую можно хотя бы примерно понять уже в раннем возрасте, на деле метафорически описывает различные аспекты внутреннего путешествия человека. И поскольку это путешествие занимает весь промежуток между рождением и смертью, многие такие произведения говорят с человеком до самого конца.
Все они так или иначе описывают пробуждение духа, его закалку и противостояние эго. Лишь постепенно познавая, что рай, ад и все их обитатели — это не абстрактные понятия, а конкретные объекты для наблюдения и работы во внутреннем пространстве, человек шаг за шагом открывает скрытый от него прежде слой Жизни.
Так же как проявляется при нагреве написанный молоком текст, над хаотичным кружевом повседневных бытовых сюжетов начинает обнаруживаться высший порядок.
< Оглавление