42
Будем считать, что канонический в этом возрасте оммаж Дугласу Адамсу и вопросу “Зачем?” я сделал в прошлом посте. Так что здесь обойдемся без мудроты. Во всяком случае постараемся
Я просто покручу ручку мыслеприемника и запишу некоторые отголоски эфира.
Я вижу себя в 4 года. Карельская бабушка отвела меня в фотостудию, я сижу за рулем игрушечной машины. Она мне очень нравится и я в ней себе тоже.
А вот я на папином спортивном велосипеде. Я сижу на подушке, которую папа приладил для меня на раму. Мы собираемся куда-то поехать
Я вижу себя в школе — сначала одной, потом другой… затем университет и первая работа, вторая, третья…
Я вижу себя в этих разных возрастах. Вижу всех разом и каждого по отдельности. И каждый из них видит меня сегодняшнего. Но не видит других.
Мы некоторое время молчим и изучаем друг друга.
— Здравствуй, — начинаю я. — Узнаешь меня?
Паренек разглядывает меня с недоверием и любопытством.
— О чем ты мечтаешь? — спрашиваю я.
— Я хочу велосипед со скоростями, — говорит тот, что в младших классах.
— Хочу быть смелым и сильным, подхватывает другой.
— Мопед.
— Стоять на руках и делать сальто.
— Машину.
— Встречаться с девочкой.
— Взять ее за руку. Обнять… поцеловать… подросток заминается.
— Хочу больше денег.
— Хочу сменить работу.
…
Я поднимаю руку.
— А что бы ты делал, если тебе не нужно было бы думать о деньгах? — спрашиваю я у того, кто хочет сменить работу.
Парень какое-то время размышляет
— Наверное, я бы путешествовал и что-то писал.
Мы снова какое-то время молчим.
— У тебя будет все это и намного больше, — говорю я.
Ребята смотрят выжидательно и недоверчиво.
— Гляди, — я показываю каждому картинки из будущего. Они видят велосипеды, мотоциклы, машины, отношения, секс, путешествия.
— Видишь?
Мальчишки завороженно кивают.
— Хочешь прокатиться? — спрашиваю я школьника.
— Тот широко улыбается.
Я катаю его на разных мотоциклах и машинах. Мы опускаем крышу кабриолета и подставляем волосы ветру. Закладываем крутой вираж на серпантине у моря, едем сквозь степь с инопланетными пейзажами.
— Я все это увижу?
— Да.
— Но как? Что мне надо делать?
— Тебе не надо делать ничего, кроме того, что ты уже делаешь. Просто живи. Ты все делаешь правильно.
— А почему ты здесь? Помочь мне?
— Помочь себе, — улыбаюсь я.
Мальчишка не понимает и смотрит.
— Я здесь, чтобы поблагодарить тебя. Чтобы сказать спасибо и подмигнуть. Я спросил тебя о твоих мечтах, но вообще-то я их знаю. Знаю, о чем ты думаешь, плачешь и просишь, когда лежит вечером в темноте. Чего боишься и на что надеешься. Я знаю, что тебе бывает страшно, непонятно, одиноко, трудно, больно, стыдно. Я знаю все это, потому что я — это ты через много лет.
Я хочу чтобы ты знал — у тебя получилось пройти через это. Благодаря тебе я там, где я есть. И я сообщаю тебе оттуда, что там все в порядке. Совсем иначе, чем ты сейчас можешь представить. Но тебе понравится.
Мальчуган задумывается, а затем улыбается. Сначала осторожно, а потом широко-широко, так что вокруг глаз глаз и рта возникают складки. Я знаю их — через 35 лет они станут привычными.
— А почему ты сказал в начале, что будет еще “намного больше”?
— Потому что важность предметов, о которых ты сейчас мечтаешь, не так велика, как кажется. Однажды ты услышишь мелодию своей Души. Она звучит уже сейчас, просто очень тихо, и ты не можешь различить ее в общем хоре внутренних голосов. Но однажды ты начнешь ее слышать, она поведет тебя дальше и ты напишешь об этом книгу.
— Книгу?
— Да, вот — читай:
"Оказалось, что ноты мелодии были знакомы ему с детства. Он знал их через мягкие руки мамы и колючие усы папы, через их голоса и смех. Они приходили вместе с маминой колыбельной в виде ярких фантазий о волшебных мирах и сказочных приключениях. Осторожно заглядывали в его ум на самой кромке засыпания как неясные, невыразимые в словах образы. Они прятались в плывущих над рекой и полем облаках, трещинах на асфальте, солнечных бликах и каплях росы на листьях. Они жили во вдохе, выдохе и паузе между ними, свете далекой звезды, поцелуе и улыбке любимого человека, звуке крыльев пролетающей птицы и запахе леса после дождя. А иногда они смутно звучали на фоне грохочущей мирской карусели, напоминая, что этот большой удивительный мир сшит из такой же дымчатой ткани, как его сны.“
Мальчишка заканчивает читать и вопросительно смотрит на меня.
Сейчас это непонятно, и я не смогу ничего объяснить, но поверь — ты все узнаешь сам, когда придет время. А оно придет.
Я вижу как ямочки на детском лице расправляются, и оно становится серьезным. Схожим образом где-то на бесконечной ткани бытия только что расправилась какая-то складка.
Я продолжаю крутить ручку и слушать эфир…
Чем дальше, тем больше благодарности я к родителям — воротам, через которые я сюда пришел. Первым учителям и проводникам. Они показали мне искусство отношений и передали интерес к исследованиям и путешествиям. Они создали безопасную гавань, где я смог окрепнуть, прежде чем выйти в открытое море. Пора соревнований, споров и доказательств давно прошла. Папа и мама, вы все сделали классно, и _это_ — чудесный подарок.
Река времени увлекает меня дальше. Каждый поворот новый, даже если похож на предыдущий. Позади сорок два витка и половину из них мы идем вместе с Дашей. Переплетаемся и отражаемся друг в друге, узнавая что-то о себе и мире.
Мне все чаще видится, что не практики и учения, а именно открывшееся нам чудо Любви оказалось пропуском в тайную комнату Жизни. Я много пишу о дарах этой комнаты, но очень мало о Любви. И сейчас тоже не буду. При всем моем уважении к словам — они для этого не годятся.
Что еще?
Это место — не рай и не волшебный парк с единорогами. Гораздо больше оно походит на… школу строгого режима. Занятный парадокс однако состоит в том, что именно это горькое осознание открывает нам глаза и подсвечивает выход из лабиринта иллюзий. Прежние шутки заканчиваются, и начинается серьезная работа. Хотя при расширении перспективы (см. прошлый пост), все происходящее с некоторых ракурсов видится не иначе как замысловатая шутка вселенского масштаба.🤡
Обучение продолжается 🐚
