Поезд был почти пустой. Чтобы скоротать время Сережа включил музыку и стал наводить порядок на телефоне. Удалить ненужные приложения, однотипные разложить по папкам, перенести самые часто используемые на первый экран. Затем открыть фотографии и погрузиться в удаление неудачных кадров и дублей. Очереди, перелеты и длинные поездки в транспорте были любимыми местами для таких задач. Цифровая уборка шла вполне себе бодро, когда Roisin Murphy запела свое “Ancora tu”. Сережа чуть поморщился и вытащил наушники. Когда-то он любил эту песню. Они слушали ее на репите с Майей два года назад, катаясь по живописным сельским дорожкам вокруг Флоренции. Это было классное время, но конкретно сейчас вспоминать хотелось о другом. И о другой. Сережа убрал телефон и огляделся. Ехать предстояло еще больше получаса, в вагоне уже появились люди, и он стал тренировать на них свой недавно появившийся взгляд.
Студент в больших наушниках, деловая женщина с ноутбуком, дед с корзиной прикрытых марлей грибов, женщина с прической, похожей на огромное гнездо, крепкий парень, поигрывающий мышцами на груди. Сережа вспомнил, что Леха держал на кухне здоровый бинокль и частенько со скуки “присматривал” за соседями, обнаруживая иногда различные пикантные истории. Нечто похожее происходило и сейчас — разглядывая людей, Сережа испытывал смесь неловкости и любопытства.
Часто в расширенном диапазоне зрения люди выглядели старше или моложе, чем в обычном. Школьница средних классов могла оказаться грустной тетей за 50, а серьезный взрослый мужчина — испуганным мальчишкой.
К таким расхождениям Сережа уже привык, а ничего другого в чужих окнах сейчас не показывали, так что вскоре он заскучал и закрыл глаза. “Следующая станция — Славянский Бульвар”, — сказал мужской голос в динамиках. Сережа вспомнил, как они с другом на первом курсе университета катались по “красной ветке”, выясняя, где именно голос диктора сменится с мужского на женский. В метрополитене существовало общее правило — если поезд шел в сторону области, то станции объявляла женщина, а если в центр — мужчина. Запомнить это предлагалось с помощью мнемонической подсказки: “Начальник зовет на работу, а жена зовет домой”.
Сережа улыбнулся студенческим воспоминания и открыл глаза. Вместо молодой женщины напротив теперь сидел крупный лысый мужик лет пятидесяти. Руки его были сложены на пухлом животе, а сам он спал. Специальный взгляд ничего интересного не показал. Картинка в расширенном диапазоне не отличалась — мужик “там” был таким же и тоже спал. Сережа какое-то время поглазел по сторонам, проверил время на телефоне, а потом снова посмотрел на мужика — ему вдруг показалось, что он что-то упустил. Казалось бы спит человек и спит, устал, наверное. Но в том-то и дело, что спал он как-то странно. Будто и не спал вовсе, а притворялся или… медитировал, сообразил Сережа. Несмотря на свои габариты, мужик сидел легко и устойчиво. Тело его не было обмякшим, в нем не чувствовалось сонной тяжести.
Сережа несколько раз моргнул, нащупал контакт между лопатками и поднял глаза. В этот раз все выглядело четче и объемнее, а увиденное его удивило. Мужик “там” оказался “заглушкой”. Он был своего рода объемной картинкой на большом заборе, за которым судя по всему находился настоящий хозяин. Маска с нарисованным лицом закрывала лицо истинное. Такой фиктивный фасад Сережа видел впервые.
Он почувствовал себя неловко от того, что так долго рассматривает спящего человека посреди вагона, и рефлекторно прикрыл глаза. Потом удивленно открыл и снова закрыл.
Оказалось, что смотреть в чужие окна можно и с закрытыми глазами. Объекты привычного мира при этом исчезали, сохранялся лишь блеклый общий контур пространства вагона, зато забор с нарисованным спящим мужиком был виден вполне отчетливо.
Сережа выпрямил спину и принялся его изучать. Это была темно коричневая стена, темнеющая от центра к краям и сливающаяся в итоге с фоном. Забор был сплошным, без ворот и дверей, а объемная голова с закрытыми глазами представляла собой его фронтальную секцию.
Сережа хотел уже завершить свои изыскания, как вдруг, повинуясь инстинктивному порыву, оттолкнулся и полетел вперед, выдыхая воздух и быстро уменьшаясь в размерах, как сдувающийся воздушный шарик. Сдувшись до размера пылинки, он влетел в левую ноздрю камуфляжной головы.
Он оказался во внутреннем дворике, где на выстриженной лужайке хозяин головы выполнял форму кунг-фу с шестом. Несмотря на то, что выглядел он здесь лет на двадцать старше и живот никуда не исчез, двигался он великолепно. В каждом движении чувствовалась сила, баланс, красота и… опасность.
Сережа не сразу сообразил, что увлекшись наблюдением, он вернулся к своему обычному размеру, а когда понял, то было уже поздно — мужик быстро приближался к нему, сжимая в руках палку. Выглядел он грозно. Сережа собрался было подпрыгнуть и ретироваться уже проверенным способом, но мужик сделал короткое движение пальцами и Сережа почувствовал, что не может оторваться от земли, словно она его держит. Это было не просто фигурой речи — из травы высунулись какие-то гибкие корни и крепко обхватили его лодыжки. Сережа видел, как мужик подходит ближе, внимательно изучает его с ног до головы, затем протягивает свою руку, берет за плечо и… Сережа открыл глаза.
Вокруг все было прежним, кроме мужика. Теперь он стоял прямо перед ним, потряхивая за плечо.
— Здраствуйте, — посмотрел на него Сережа снизу-вверх.
Мужик взглядом показал ему встать и следовать за ним.
— Чего тебе? — строго спросил мужик, когда они отошли в дальний конец вагона, где было мало людей.
— Да ничего… Простите, что побеспокоил.
Мужик нахмурился.
— Дурака не валяй. Не люблю. Ты от кого?
Его словам сработали ровно противоположным образом — Сереже нестерпимо захотелось дурачиться.
— А что — не ясно что ли, от кого? — От НЕГО, — громко прошипел Сережа, многозначительно округлив глаза на последнем слове.
Мужик недоверчиво поглядел на него.
— Давно? Через кого зашел?
Сережа почувствовал себя персонажем из старых комедий с Пьером Ришаром, когда даже самые дурацкие реплики обретают какой-то иной смысл в шпионском контексте.
— Да уже лет тридцать как. Через маму с папой зашел и бабушек с дедушками…
Мужик коротко ткнул его указательным пальцем в яремную впадину. Движение было быстрым и шло по какой-то странной траектории, отчего делалось совершенно неразличимым глазу. Сережа надолго закашлялся, а на глазах выступили слезы.
— Слушай, клоун, ты не понимаешь, с кем играешь.
— Вот именно, — продолжая кашлять, ответил Сережа. — Я не понимаю. И вы, похоже, можете рассказать. Я стал… как бы это сказать… видеть все вокруг чуть иначе. Хочу понять, как это устроено. Можете помочь?
— Как ты защиту обошел? — хмуро спросил мужик.
— Защиту? Ну… — Сережа замялся, представив, как звучит этот разговор для постороннего наблюдателя. — Сдулся и… в ноздрю залетел на фасаде. Я когда понял, что у вас фасад липовый, мне интересно стало, я такого еще не видел. Внутри я уже понял, что так заваливаться в гости не стоит, но тут вы меня заметили.
На лице мужика отобразилось любопытство и несколько мгновений он сосредоточенно изучал Сережу.
— Ты что — совсем свежий?
Сережа пожал плечами
— Наверное. Ну точно не тухлый. Так вы расскажете что-нибудь внятное?
Мужик на короткое мгновение слегка прищурил один глаз, внимательно глядя Сереже в лицо.
— Я не твой учитель.
— Ясно. Ну может совет какой дадите? Вы просто первый, кого я вот так на улице встретил. Все вон как неживые сидят. — Сережа показал взглядом на людей в вагоне.
— Время придет — оживут. А ты, — мужик помолчал и еще разу прикрыл один глаз, — если крылья твои тебе дороги — не лезть без приглашения. Понял?
— Понял. Это все?
— Все. Остальное жизнь расскажет.
Он прошел к дверям в середине вагона и вышел на ближайшей станции.
Дальше >