Такси остановилось у проходной, и Сережа сразу понял, что они приехали по адресу — из микроавтобуса перед ними весело высыпались пестро одетые люди с татуировками, косичками и тем беспечным состоянием, которое в офисе не выживает дольше трех дней. Некоторые несли зачехленные музыкальными инструменты — барабаны, гитару, ханги и флейты.
В отличие от СОЮЗа, пропусков на проходной не потребовалось. Два охранника сидели перед планшетом и смотрели старые выпуски КВН. Увидев музыкальные инструменты, один из махнул рукой, указывая, куда идти дальше.
Следуя за пестрой компанией, Сережа добрался до лофта. Это было отреставрированное кирпичное здание из выкрашенного благородной темной краской кирпича. Две молодые девушки на входе проверяли билеты и выдавали гостям браслеты-пропуска с логотипом мероприятия.
Когда подошла очередь Сережи, сзади раздался знакомый насмешливый голос:
— А вот этого господина сегодня просили не пускать.
Сережа обернулся.
— Я шучу, — сказала Алиса растерявшейся девушке, которая уже застегнула Сереже браслет.
Алиса была в своих традиционных узких черных джинсах и черной футболке. Ярко-белая жилетка подмигивала белым кроссовкам, а на поясе висела портативная рация. Вид у нее был деловой и довольный.
— Привет. А ты тут откуда? — удивился Сережа, разглядывая ее.
— Жизнь штука неожиданная. Ты думал, я все по дворам с сендвичами и книжками шастаю?
Они прошли внутрь и оказались в просторном холле с тремя выходами. Между накрытыми столами с закусками неспешно фланировала пестрая публика. Вечерние платья, цыганские наряды с перьями, офисные костюмы, джинсы с футболками и даже шорты с майкой. Разнообразной была не только одежда, но и возраст собравшихся. Примерно половина людей была явно старше Сережи лет на пятнадцать, а то и больше.
Алиса заметила, как он рассматривает людей и хмыкнула.
— Первый раз тут что ли?
— Да. А ты что — работаешь здесь? — Сережа показал взглядом на рацию.
— Немного. Я дружу с одним из организаторов мероприятия и иногда помогаю сдельно. Он попросил меня помочь с билетами и браслетами. Мне не сложно, я такое делала раньше часто. Тем более сейчас все можно организовать без сканеров отдельных. Взяла себе трех помощников, и вот, сам видишь. Я вообще люблю ивенты.
— А я не очень.
— Да? — Алиса поправила очки на переносице и почесала ногтем бровь. — Почему это?
— Слишком много народу, не получается пообщаться нормально. Только начнешь с человеком говорить, а он тебя уже не слушает и машет кому-то другому или в телефон пялится. Одно щебетание, а не разговоры.
— Ну ты зануда. Сюда для того и приходят, чтобы пощебетать, напомнить о себе старым знакомым и завести новых. Такой формат. Ты же не ждешь от арбуза, что он будет соленый.
Сережа показал жестом, что полученной порции сарказма уже достаточно.
— Значит ты пришел сюда страдать и ворчать?
— Да не знаю я, отстань. Я даже программы не видел. Меня подруга пригласила.
— Wow. Срочно в номер — личная жизнь Сергея Кармякина. Топовый материальчик для курилки Вайме.
Алиса изобразила репортера, щелкающего фотоаппаратом.
— И кто она? Познакомишь? Ничего, кстати, что я тут с тобой кокетничаю?
— А ты кокетничаешь?
— Ну так, немножко — разве не заметно? Ты не напрягайся — я просто рада тебя видеть.
— Я тебя тоже. Проведешь мне экскурсию?
Алиса поглядела на часы и покачала головой.
— Сейчас подъедут музыканты, мне надо их встретить. Но минут десять есть. Пошли к бару.
— Я когда сюда шел, передо мной уже были какие-то музыканты.
— Это не те. Сегодня много разных исполнителей. Сейчас подъедут пафосные, так что их нужно встретить и сопроводить.
— Я смотрю народ активно прибывает. Это какая-то постоянная тусовка?
— Ожидаем сегодня больше трехсот человек. Это что-то вроде вечера встречи для выпускников разных тренинговых сект где преподавал Игорь Волковский. Причем, сегодня много давних выпускников, как ты можешь заметить.
— Я заметил. А почему “сект”?
— Ну это я их так называю.
— У тебя на них зуб?
— Какой еще зуб? Кто тебя так говорить научил?
— Никто. Видимо я настроился на возраст этих давних выпускников, — улыбнулся Сережа.
— Короче, — строго сказала Алиса. Мне до них дела нет. Просто тут много странных типов, сейчас сам увидишь.
— Ну этот Игорь тоже не вполне обычный.
Алиса посмотрела на него удивленно.
— Ты его знаешь?
— Немного.
Они подошли к киоску с напитками.
— Здравствуйте. Что желаете? — высокий загорелый блондин за стойкой напомнил Сереже какого-то актера из подростковых сериалов.
— Хотите погадать? Спросите свое подсознание, чего оно хочет, — возникшая откуда-то женщина лет пятидесяти в ярко красном цыганском платье, черными тенями и коконом на голове протянула Сереже колоду с картами.
— Вот. Начинается, — шепнула Алиса и отвернулась, закатив глаза.
— Смелее, молодой человек. Все уже случилось, вас осталось просто узнать об этом.
— Меньше знаешь — крепче спишь, — сказал Сережа.
— Это верно, — многозначительно усмехнулась женщина. — Не смею мешать. Приятного вечера.
— И вам тоже.
— Привет, — повернулся он к бармену. — Что у вас есть?
— Чай, кофе, какао, вода, компот, морс, комбуча на огурцах.
— Бери комбучу, — ткнула его в бок Алиса.
— А что это?
— Кисло-сладкий газированный напиток, по вкусу напоминает квас, — отчеканил бармен поставленным голосом. — В России известен как чайный гриб.
Гриб Сережа помнил отлично. В младших классах у его друга на кухне стояла мутная трехлитровая банка, закрытая сверху грязной пожелтевшей марлей. Внутри банки плавала склизкая коричневая медуза, с которой бабушка друга разговаривала и возилась, как с домашним животным. Медуза и банка выглядели крайне неаппетитно, но напиток Сереже нравился. Особенно если его сливали заранее и ставили в холодильник.
Он заказал камбузу, облокотился о стойку и повернулся к Алисе.
— Ну как ты поживаешь? Давно тебя не видел в офисе.
— Ясное дело, — хмыкнула она. — Я месяц назад уволилась.
— Как уволилась? Почему?
— Здрасьте. Я же в Японию еду, забыл?
— Да, точно, — вспомнил Сережа. Так быстро лето прошло. Значит, все получилось, как ты хотела?
— Ну да. Через две недели улетаю.
— Надолго?
— Кто же знает. Как пойдет. Может зависну там лет на десять или на всю жизнь.
Улучив момент, когда Алиса смотрела в сторону, Сережа посмотрел на нее расфокусированным взглядом и замкнул контакт между лопатками.
— Вряд ли, — тихо сказал он, когда она снова повернулась к нему.
— Что?
— Вряд ли ты там останешься надолго.
— Думаешь, Япония меня не примет?
— Думаю, что ты слишком любишь жизнь, чтобы долго сидеть на одном месте.
— Добрый вечер, молодые люди. Помогаю в поиске предназначения, — мужчина лет сорока в джинсах и рубашке посмотрел на них печальным и немного отрешенным взглядом.
Сережа с Алисой переглянулись и синхронно хмыкнули.
— Вы визуал или кинестетик? — повернулся мужчина к Алисе.
— Не то и не другое. Слышали выражение “жопой чую”?
— Ясно, — грустно сказал мужчина. — Извините.
За стойкой раздался смех и бармен показал Алисе “лайк”.
— Видал? Ну вот откуда они такие берутся? — Алиса зарычала и сердито топнула маленьким белым кроссовком. Сережа подумал, что такая злость ей идет.
— Мне пора, — сказала она Сереже, поглядев на часы. — Осторожнее тут — сам видишь, место непростое. Будешь в Японии — заглядывай в гости. Можно вместе с подругой.
— Спасибо. Пусть твои японские главы будут интересными. — Он обнял Алису и подумал, что в какой-то другой версии этой реальности они могли бы быть не только друзьями. Но в этой все пока выходило именно так.
Провожая Алису взглядом, он снова замкнул контакт между лопатками, но почти сразу резко повернул голову вправо. Движение было рефлекторным, будто кто-то его окликнул или развернул.
Метрах в десяти от него в компании трех мужчин и женщины стояла Кира. Золотистый загар был ей очень к лицу, хотя Сереже показалось, что она выглядит усталой. Она была в длинном бежевом бохо-платье и сапогах из тонкой замши с широкими приспущенными голенищами, на которых блестели пряжки и цепочки.
Сережа взял стакан с комбучей, кинул в рот несколько виноградин с ближайшего подноса и направился к ним. Когда он подошел ближе, то узнал в одном из мужчин Рому — агрессивного здоровяка из Уробороса. А еще один мужчина оказался женщиной с мужской стрижкой.
— Здарова, Серега, — ухмыльнулся Рома. — Засосала тебя эта канитель с саморазвитием, да? Пошел ты брат по наклонной, ха-ха-ха.
Сережа кивнул всем присутствующим, слегка задержав взгляд на Кире. Она ответила схожим кивком, который однако показался ему очень формальным. Он вдруг понял, что ждал этой встречи, наивно представляя, как обнимет Киру и они будут только вдвоем. Но сейчас, глядя на нее, он не понимал даже, как к ней подойти ближе чем на метр — казалось, что ее окружает невидимое силовое поле.
— Здравствуй, — сказала она. В голосе не было ни холодности, ни антипатии, но не было и теплоты, которую выискивали все его радары. Просто приветствие.
— Что, грибничок, попался? — подмигнул ему Рома и снова громко засмеялся.
Сережа встревоженно посмотрел на него, а потом быстро поглядел на Киру, но ее лицо оставалось непроницаемым.
Рома показал на стакан с комбучей.
— Этого мира нет, брат. Однажды в детстве ты выпил в гостях чайный гриб, который захватил твой разум и транслирует в него жизнь Сережи.
— А когда грибу нужна добавка, он создает в этом сне подходящие обстоятельства, чтобы ты его подкормил, — сказала женщина с короткой стрижкой в затемненных очках. — Потому что…
— Нет, — перебил ее Рома. — Серега не может никого подкормить, потому что сам давно стал кормом. Гриб пророс через него как кордицепс через гусеницу. Только мозг еще слегка пашет. Гриб захватил его, как вирус удаленный сервер, и теперь использует для своей репликации. Когда набирается достаточно ресурсов для рекурсивного создания следующего виртуального слоя, гриб предлагает выпить еще комбучи, и вот тогда действительно создает обстоятельства. Так возникает вложенный мир.
— А ты — это тоже какое-то обстоятельство? — спросил Сережа.
— Конечно. Я — это обстоятельство непреодолимой силы, — Рома громко захохотал.
— А почему Марк такой грустный, кто-нибудь знает? — спросил невысокий парень с татуированными кольцами на пальцах и черным лаком, показывая веером в другой конец холла.
Сережа обернулся — Марк был известным в столице преподавателем майндфулнесс, Сережа смотрел его ролики, когда разбирался с техниками, полученными от Михаила. Сейчас он стоял со стаканом воды, слушая какую-то женщину, но взгляд его выражал полную противоположность присутствию, которому он обучал.
— У него профессиональная травма, — хмыкнула женщина с короткой стрижкой. — Его в начале недели развели на пылесос за 4 штуки баксов.
Рома заржал так, что Сережа шагнул в сторону и слегка повернул голову, чтобы не оглохнуть.
— Вот это я понимаю, история, — гоготал Рома, — хахаха. Это пять. Жаль, что я не видел.
Несколько человек вокруг обернулись на них.
— А что это за пылесос такой дорогой? — подала голос женщина с диадемой. — Какой-то новый робот?
— Да просто качественный пылесос с красивой историей вокруг него. Ходят такие ребята по квартирам и рассказывают про космические технологии, гарантию и рассчитывают тебе, сколько ты сэкономишь на химчистке. Сначала для демонстрации предлагают пропылесосить твой самый грязный ковер, диван или кресло. Кстати, пылесосит эта штука и правда неплохо.
— А что потом — гипноз?
— А потом жесткое боевое НЛП. Захватывают внимание и вбрасывают управляющие речевые конструкты, так что ты попадаешь в ситуацию “или/или”. Либо ты отдаешь бабки и загружаешь себе историю о выгодной сделке, либо остаешься при бабках, но с ощущением, что цинично отнял у трехлетнего ребенка конфету, сожрал ее перед ним и еще отвесил ему щелбан. Чувство вины начинает тебя разъедать.
— А почему он тогда грустит, если сам купил? — спросила женщина с диадемой.
— Наверное потому, что у него случился третий вариант. Бабки отдал, но в историю до конца не поверил и потому трахает себе мозг теперь.
— Точно, — кивнула женщина со стрижкой. — Он даже все занятия отменил на неделе. Написал в блоге, что “временно не в ресурсе”.
— Бедный, — сказала женщина с диадемой.
— Конечно-конечно, давайте теперь его пожалеем, — презрительно сказал Рома. — Как вы привыкли на ваших кругах женских. Погладим, отвлечем, заболтаем. Болит горло? Пососи леденец с анестезией.
— Он ведь адепт ЭнВиСи. Странно, что не помогло, — задумчиво сказал парень с татуированные “кольцами”. И заметив вопросительный взгляд Сережи, добавил, —
— Это техника ненасильственного общения.
— Ничего странного, — прорычал Рома. На одном ЭнВиСи далеко не уедешь. Хороший продавец пылесосов спаррингуется с десятками людей каждый день, имея одну цель — продавить и продать. У него чутье на болевые точки. Он уже по вопросу “кто там?”, который человек задает из-за двери, составляет его психологический портрет и знает, куда бить.
— Ну Рома. Опять ты со своим насилием. Спарринг, продавить, бить. Я не люблю насилия.
— А это никого не интересует. Ты представь, что я пришел к тебе домой, сел посреди комнаты и начал срать или блевать. А ты такой одухотворенный стоишь рядом, эмпатийно киваешь и говоришь: “Спасибо, Рома, что делишься. Это очень важно для меня”.
— Ну ты скажешь тоже…
— Так ведь это происходит в каждом третьем разговоре. Что в жизни, что в комментариях к постам в соцсетях.
— А ты, Рома, что предлагаешь? — спросила женщина с короткой стрижкой.
— Я, Василина, предлагаю вспомнить, что рост происходит через катарсис, а не наматывание соплей на кулак. Грамотный тренер позволяет человеку быстрее в этот катарсис войти и пройти его насквозь.
— Ясно-ясно, Рома. Мы помни, что ты не любишь медитацию, — примирительно сказала Василина.
— А вот и не ясно. Я не медитацию не люблю, а те “продукты”, которые из нее сегодня клепают и продают на каждом углу. Весь этот триумф копирайтеров: светская медитация, секулярная медитация, нерелигиозная медитация, арт-медитация, денс-медитация и весь вот этот вот майндфулнесс, — Рома зарычал и оскалился. — Натуральный парад уродцев. Продолжение колы без кофеина и пива без алкоголя.
Рома оглядел всех и продолжил.
— Люди вытаскивают из машины двигатель, потому что он, видите ли, оскорбляет их чувства или убеждения. Дальше они залезают в эту машину и думают, что едут к счастливой жизни и просветлению. Изображают губами звук мотора, как дети, и так убедительно кривляются, что им начинаются мерещиться за окном благостные лужайки с телепузиками. А автомобиль без двигателя как стоял в вонючей канаве, так и стоит.
Понятное дело, что тот, кто освоил хотя бы азы концентрации, будет жить чуть счастливее того, кто вообще не умеет направлять ум. Но глобально и те, и другие все равно барахтаются в неудовлетворенности. Потому что не способны увидеть и признать, что их ум не является их умом.
Он достал из кармана листовку.
— А вот это — посмотрите. Меня это сегодня так доставило, что даже взял на память. “Випасана для предпринимателей”, — прочитал он крупный заголовок.
— Ну а что? Ты завидуешь что ли? Ребята таргетируют свои услуги на перспективный сегмент рынка с высоким средним чеком, — сказал парень с кольцами.
— Я тебе сейчас в ухо таргетирую, — рыкнул Рома. Эти горе-медитаторы таким позиционированием накрепко прибивают участникам ярлык “я — духовный предприниматель”. Вместо того, чтобы помочь людям отбросить ложные представления о себе и своей миссии, они им приколачивают новые. А те с ними радостно бегают, как с новой строчкой для резюме.
— Рома, погоди. Давай на шаг назад вернемся — майндфулнесс ведь не только про концентрацию, — Сережа решил попробовать восстановить потерявшуюся, как ему показалось, объективность.
— Да это не важно. Я говорю о том, что работа с умом не приведет человека к серьезному прорыву, пока он не отдуплит, что ум ему не принадлежит. И подавляющая часть сегодняшних публичных медитаторов — говорливые головастики, которые не ходили дальше своей головы. Приделали к общему дискурсу еще одну историю и предлагают другим в нее играть за деньги. Наслушались тренингов и пытаются “создать разницу” и “оставить свой след”. Но у большинства он выходит коричневым и плохо пахнет.
Сережа подумал, что было бы любопытно запустить Рому в одну из тех аудио-комнат, что он слушал по дороге сюда. Вероятно похожее любопытство испытывали устроители гладиаторских боев.
— Ну ты, Рома, злой, — грустно сказала женщина с короткой стрижкой после паузы.
— Нет, — ответил Рома тоже грустно и тихо. — Вы думаете, что я злой, но это просто мой способ сказать, что король голый. Потому что некоторые из вас все это тоже видят, но молчат и отводят глаза. Игорь верно говорит — каждый в душе хочет чуда и счастья, но мало кто осмеливается в них верить. А платить за них готовы и вовсе немногие. Потому что за эти товары платят не деньгами, а своими амбициями.
— Ну не всем повезло жить в Китае и встретить крутого мастера, — сказала Василина, но реплика повисла в воздухе.
Сережа допил комбучу и поставил стакан на стол рядом.
— А какая тут вообще программа сегодня?
— Ты же здесь первый раз — пойдем, я тебе все расскажу и покажу, — Кира шагнула вперед и взяла его под локоть.
— Буду очень рад, — Сережа кивнул остальным и развернулся.
— Ну и разговорчики тут у вас, — сказал он, когда они отошли на несколько шагов. — Я уже не знал, как… а-а-а!
Пальцы Киры стиснули его локоть, надавив на какую-то точку, от чего предплечье моментально онемело.
— Просто иди рядом, — проговорила она сквозь зубы, как чревовещатель. — Потом поговорим.
Сначала они прошли в большой светлый зал с ровными рядами стульев по центру и подушек по краям. Девушка у входа пояснила, что через сорок минут здесь начнется сатсанг Игоря. Затем они переместились в зал поменьше. В полумраке стояли ряды цветных пуфиков с низкими столиками, а на невысокой освещенной сцене возились люди с проводами и ноутбуками. Примерно половина пуфиков были заняты. Кира взяла с подноса у входа тарелку с роллами и показала палочками на столик у стены.
— Что за игра тут происходит? Какая-то Санта-Барбара выпускников, да? — спросил Сережа, когда они сели и принялись за роллы.
— Так просто не объяснишь. Тут много разных игр. А что за девушка, с которой ты разговаривал?
— Бывшая коллега. Работала в Вайме, а через неделю уезжает в Японию. Не ожидал ее тут встретить, она на такие тренинги не ходит обычно. Хотя в Ваймэ как раз тренингами занимается. Такой вот парадокс. А сегодня она здесь…Да что такое? Ты меня слушаешь или нет? Где ты вообще? — рассердился он, заметив отвлеченный Кирин взгляд.
— Я здесь, слышу тебя хорошо, — тихо сказала она. — Твоя знакомая едет в Японию. Молодец девочка. Мне просто приходится тут кое-что подправлять на фоне, и это очень отвлекает.
— Что подправлять? Ты можешь нормально объяснить? Я же вижу, что тут какая-то шняга творится.
— Важно не только то, что видишь, но и то, чего ты пока не видишь.
— И чего я не вижу?
Кира посмотрела на него, и Сережа почувствовал знакомое тонкое прикосновение — как едва заметный ветерок на лице.
— Ты написал вчера, что вспомнил гляделки.
— Эээ… ну да.
— Помнишь, как ты помог мне?
— Я помню, как защищал нас от какой-то зеленой штуки, которая плевалась, ты об этом?
— Отлично. Можешь сейчас такую же защиту поставить?
— Не знаю… А от чего? Или от кого?
От Кириной серьезности ему стало не по себе, и он осторожно обернулся через плечо. Ничего особенного в зале не происходило. Только свободных пуфиков почти не осталось, а на сцене появился парень с гитарой. Один из тех, кто был у проходной.
— Посмотри на зал так, как ты смотрел вслед своей знакомой сегодня, когда я тебя позвала.
Он повернулся и расфокусировал взгляд.
— Что видишь?
— Да все то же. Зал и зал. Только немного гудит все, как будто помехи какие-то.
— Ясно. Давай еще раз, только теперь сядь ко мне спиной, — попросила она.
Сережа развернулся к ней спиной и сел, скрестив ноги. В узких джинсах это было неудобно, пришлось подтянуть их на коленках и расстегнуть пуговицу.
Он снова расфокусировал взгляд и хотел сказать Кире, что смотрит, но, похоже, она и так это знала. Ее ладонь легла ему на спину между лопаток. Она была приятно теплой, тяжелой и странно большой, как крышка от сковороды. Затем Кира отодвинула ладонь, отчего тяжесть исчезла, но тепло осталось. Сережа почувствовал что, границы его собственного тела изменились, как будто оно стало больше во всех направлениях, как старшая матрешка. Это ощущение иногда возникало у него в утренних сессиях, но сейчас оно было выражено очень ярко. А потом он ощутил, как палец Киры прошел через эту вибрирующую границу, коснулся позвоночника и как будто оказался внутри тела. Удивиться Сережа не успел, потому что ее палец нажал ту самую кнопку между лопатками, которую обычно он замыкал вниманием.
Разницу можно описать на примере клавиши фортепиано. Ее можно ударить совсем коротко, сыграв стаккато. А можно нажать глубоко и полновесно. Кира сделала именно это и еще как будто нажала правую педаль для долготы звучания.
Сереже показалось, что внешние границы его глаз раздвинулись, словно вместо обычной подводной маски он оказался в панорамной. Затем он с изумлением осознал, что видит не только происходящее по бокам, но и сидящую сзади Киру. Причем происходило это все без усилий.
Но основные изменения были в зале. В нем как будто возник слой дополненной реальности, наложенный поверх привычных объектов. То тут то там вспыхивали яркие молнии, проносились какие-то тени, что-то стукалось, взрывалось, рычало, смеялось и стонало. Около сцены происходила какая-то возня.
— Скользи взглядом и нигде не задерживайся надолго, чтобы не привлекать внимание, — телепатически сказала Кира.
Со стороны сцены раздался какой-то тихий рык, и в воздухе появилась длинная быстро приближающаяся змея. Она начиналась около сцены и тянулась к ним.
— Смотри, — услышал он голос Киры в голове.
Тонкая золотистая сфера накрыла их, и змея, ткнувшись в нее, развернулась.
— Теперь ты, — сказала Кира.
Другая змея приближалась по центру. Она была короче и толще.
— Я не знаю, как это делать, — прошептал Сережа. Он чувствовал себя перед пультом со множеством кнопок, но какие из них нажать?
— Действуй интуитивно, — сказала Кира.
— Да я правда не…
Ее палец между его лопатками чуть дрогнул Сереже показалось, что он на какую-то секунду потерял сознание. Странным однако было то, что потерял он его не целиком. Часть его осталась и уверенным движением схватила приблизившуюся змею за горло, поместила ее в возникший из ниоткуда голубой шарик и отбросила его вперед. Следом за этим в его руках возник лук и стрела.
— Старый, не шали, — Сережа снова возник и почувствовал, что Кира улыбается. — Просто поставь защиту.
Широкий голубой зонтик распахнулся над ними, и равномерно стекающая с него прозрачная субстанция образовала вокруг них оградительную беседку.
— Отлично. То что надо.
Кира медленно убрала руку и примерно минуту они сидели так. Слой с дополненной реальностью внешне потускнел, а кое-где совсем исчез, но ощущался по-прежнему вполне явно. И зонтик тоже.
— А я все думал, что мне так трудно ходить по торговым центрам ходить? — ухмыляясь сказал Сережа, разворачиваясь назад и стараясь не потерять вниманием зонтик.
— Здесь посложнее, чем в торговом центре. Знала бы, что так будет, предложила бы другое место для встречи. А то опять скажешь потом, что я тебя использую, — Кира улыбнулась, и на этот раз от ее улыбки Сереже стало очень хорошо.
— Ну, я не против такого использования. А эти штуковины опасные? Тут же не все с зонтиками сидят.
— В Японии, куда твоя знакомая собралась, мужчины в транспорте частенько щупают женщин в давке. Здесь примерно то же, только на тонких слоях. Серьезных угроз я пока не видела, в основном мелочь, просто ее очень много. Слегка подъедают ресурс, подселяются в виде смутной тревоги или беспричинного веселья, шумят левыми мыслями, растаскивают внимание. Отваливаются сами, как пиявки, в течение суток-двух. Некоторые могут застрять подольше, тогда их приходится выковыривать.
— Как?
— Самые простые способы — сходить в баню, искупаться, пробежать километров 5, а лучше 10, погулять в лесу.
— А может надо в лоб кому-нибудь закатить, чтобы не щупали?
— Хорохориться не надо, снаружи здесь все обманчиво. Ты вот вроде мальчишка зеленый, а на деле пожил немало. Без крайней нужды в разборки с незнакомцами лучше не лезть.
— Да, это тут в метро недавно объяснили. Налетел на какого-то мужика непростого. После этого перестал людей разглядывать.
— И не надо, конечно. Зачем лезть к тем, кто не приглашал.
— Буду к тебе лезть.
— Давай. Можешь меня вообще отсюда похитить. Делать тут нечего.
— Только давай все-таки Игоря послушаем, хотя бы немного? Раз уже пришли.
— Ну, под таким зонтиком можно и послушать. — Кира по-кошачьи потянулась. — Приятно расслабиться. Устала две недели быть старшей…
Дальше >