— Добрый вечер. В какую квартиру направляетесь?
Вопрос был задан профессионально — без развязной наглости или досужего любопытства, которыми часто грешат люди, получившие кусочек власти над другими. Услышав номер квартиры, консьерж кивнул и показал рукой в сторону лифта. Сереже показалось, что он едва заметно улыбнулся, но что могло стоять за этой улыбкой, осталось неясным.
В лифтовом холле его встретил приветливо открытый лифт, внутри которого тихо играла классическая музыка, а нужный этаж уже был выбран — ему оставалось только войти. Видимо, консьерж сделал все это со своего пульта — маленький “волшебный” штрих, какими богатые люди любят окружать свою жизнь.
Найдя на верхнем этаже нужную квартиру, Сережа потянулся было к звонку, когда дверь открылась — похоже, консьерж сообщил уже и сюда.
— Привет, — Кира сделала шаг назад, приглашая его внутрь. — Заходи.
На ней была длинная светло-бежевая юбка в пол и свободная трикотажная кофта с широким воротом. Длинные бусы из камней и семян рудракши с золотой шелковой кистью на конце напомнили Сереже магазин в йога-студии.
Они приветственно обнялись и этого короткого телесного контакта оказалось достаточно, чтобы он неожиданно смутился. Кажется, в прошлый раз подобное было на сеансе у Дзико. А сейчас дело было даже посерьезнее. От Киры исходила упругая томная тягучесть. Густая, сладкая и одновременно искрящаяся, она безошибочно улавливалась какими-то специальными рецепторами Сережиного тела и мгновенно передавалась в мозг, отчего тот разом утрачивал способность работать в нормальном режиме, входя в сладкое опьянение.
Казалось, Кира все это поняла, потому что она хитренько на него посмотрела, а потом улыбнулась и легонько ткнула его пальцем в грудь.
— Ну-ну. Не волнуйся, я кусаться не буду. И набрасываться на тебя тоже. Давай, вынимай из головы всю работу, оставляй ее здесь и проходи.
— А точно набрасываться не будешь? Может я специально за этим пришел?
— Даже если попросишь, — ответила она так, что было неясно, шутка это или нет.
Сережа слегка к ней наклонился.
— Твой учитель уже пришел? — вполголоса спросил он.
Кира помотала головой.
— Он будет через час. Мы пока с тобой разомнемся закусками и житейскими историями.
Она хотела увлечь его вглубь квартиры, но он остановил ее.
— Погоди, а чем здесь так приятно пахнет? — Сережа втянул ноздрями воздух и покрутил головой. Ответ нашелся сразу — на комоде стояла небольшая глиняная плошка на трех кошачьих лапах. В ней лежал ломтик угля для кальянов, на котором дымились какие-то душистые кристаллы. Запах был приятный и смутно-знакомый.
— Что это?
— Ладан и некоторые смолы.
— Встречаешь гостей? — усмехнулся он.
— Да, они такое любят.
Сережу удивила серьезность ее голоса, но в следующее мгновение он об это забыл, спохватившись, что пришел в гости с пустыми руками. По счастью, в рюкзаке нашлась дежурная шоколадка Lindt с апельсином.
Они прошли в гостиную и Сережа присвистнул — во-первых, она была очень большой, а, во-вторых, интерьер можно было смело публиковать в профессиональном глянце. Закругленная стена (сначала он подумал, что это какой-то архитектурный трюк, а потом вспомнил, что дом и правда представлял собой круглую башню) была стеклянной от пола и до потолка, что создавало впечатляющую панораму с охватом больше 180 градусов. Он увидел башню Газпрома, потом нашел главное здание МГУ на Воробьевых горах и несколько других знакомых домов, в которых когда-то бывал или жил.
Вдоль стеклянного скругленного периметра комнаты стояли большие глиняные горшки с тропическими цветами, похожие на те, что были в холле внизу, и огромные кадки с пальмами и деревьями, названия которых Сережа не знал. Внутренняя стена гостиной тоже была стеклянной, но стекло было тонированным, и комнату за ним было не разглядеть.
Пространство было разделено на четыре зоны. Первую образовывала кухня. Во второй стоял большой овальный обеденный стол из темного дерева и несколько стульев вокруг него. Над столом свисала с потолка огромная кованая люстра, напоминающая интерьеры средневековых замков. Третья зона была без мебели — паркет в ней был застелен старинным изыскано затертым ковром и подушками. И наконец четвертая зона была образована гигантским резным столом на коротких ножках и большим угловым диваном. На столе стояла чайная доска, большой термос, чашки и несколько плошек и мисочек с медом и какими-то вареньями.
— Ну что, барин, изволите откушать? — весело спросила Кира.
— А то как же, хозяйка. Изволю.
— Сильно проголодался, Кудрявенький?
— Вообще никогда себя так не истязал, — пожаловался он.
— Вот и хорошо. Молодец, что потерпел. Забирайся на диван, вот тебе чай, мед, пирожки и даже пирожное — ты таких точно не пробовал.
Сережа озадаченно поглядел на нее:
— А я думал, у нас будет серьезный ужин, нет?
— Серьезнее некуда, — засмеялась Кира. — Ужин обязательно будет, но попозже. Сегодня необычный вечер, и чтобы эту необычность ощутить, нужно целиком довериться хозяйке. Поверь, она знает, что делает. А к серьезному ужину мы обязательно придем, не сомневайся.
Сережа картинно вздохнул и сказал нараспев:
— Ох, хозяюшка, умеешь ты заинтриговать. Так и быть — доверюсь тебе.
“В конце концов, — подумал он, устраиваясь на диване, еще пара часов голода — не такая уж большая плата за возможность поплавать в этом бассейне твоей томной сладости”.
— Надо же, какой мягкий, — сказал он, удивленно ощупывая диван.
— Там перо внутри, — пояснила Кира. — Мне сначала нравилось, а сейчас уже не очень — спина устает.
Она налила ему чай и придвинула блюдце с пирожками.
— Угощайся. Все домашнее. Лесные травы, грибы, ягоды, повидло. Бабушкин рецепт.
— Здорово у тебя тут. Уютно. Кто дизайн делал?
— Планировку и интерьер я сама делала. А дальше позвала на помощь подругу — у нее бюро дизайнерское. Они помогли электрику спланировать, подготовить финальные чертежи, как положено, и бригаду дали с толковым бригадиром, без него я бы не справилась.
— Представляю, — протянул Сережа. — Я однажды ремонт делал, повторять пока не хочется. И давно ты здесь?
— Пару лет. Здесь хорошо, но природы все-таки маловато, поэтому летом я обычно живу за городом.
— По-моему, с природой у тебя тут полный порядок, — сказал Сережа, отправляя в рот очередной пирожок и показывая другой рукой на деревья в кадушках.
— Да, это мои друзья, — кивнула Кира. — Я за ними ухаживаю, а они за мной приглядывают.
Прошло примерно полчаса. Они поговорили о ценах на квартиры и погоде, обсудили парковку и новый индийский ресторан неподалёку и чуть-чуть затронули тему медитации.
— Ну как там Учитель? — вспомнил Сережа. — Он точно придет?
Кира посмотрела в телефон.
— Да, уже рядом. Минут через десять будет. Поставлю пока классный трек. Давай вместе послушаем.
Она задернула шторы, и зажгла на столе 3 больших свечи. Потом снова заглянула в телефон, немного полистала и нажала. Из колонок донесся звук перекатывающейся гальки, плеск волн и красивый женский голос что-то вкрадчиво запел на непонятном языке.
— В этой комнате серьезно со звуком работали, попробуй глаза закрыть, — Кира откинулась на мягкую спинку дивана, показывая пример.
Сережа тоже поглубже закопался в перьевые подушки и прикрыл глаза. Песня очаровывала и куда-то звала, хотелось в ней раствориться. Стереосистема у Киры действительно была классной — звук буквально окружил Сережу, подхватил и перенес на какой-то маленький уютный пляж, где было безопасно и тепло. Он ощутил себя лежащим у самой кромки ласково набегающих волн, глядящим в бесконечную синеву неба с редкими завитушками облаков.
Море нежно шелестело галькой, и в этом шелесте слышались голоса. Казалось, что море и пляж то ли разговаривают между собой, то ли рассказывают какую-то историю, причем она обращена именно к нему, Сереже.
И хотя слова этой истории были незнакомы, его тело каким-то образом понимало все эти звуки, отзываясь на них переливающейся гирляндой новых, не знакомых прежде ощущений. Он начал физически ощущать, как звуки прикасаются к нему в разных частях тела, иногда едва заметно дотрагиваясь, а иногда уверенно нажимая и даже проникая куда-то внутрь.
“Кажется, в этом скафандре есть фичи, которыми я ни разу не пользовался, хотя ношу его почти тридцать лет”, — удивленно подумал Сережа.
Чарующая музыка продолжалась, и казалось, что какие-то древние шестеренки, спрятанные внутри его тела, пришли в движение после многолетней стоянки. Непостижимым ему образом звуки песни заставляли их вращаться, и от этого вращения внутри тела рождались разноцветные вихри грусти, смущения, радости, надежды и веера других чувств, которых он даже не мог назвать. Но, как выяснилось, мог чувствовать.
“Надо будет узнать, что это за трек”, — периодически думал он, снова и снова отдаваясь качающим его волнам и шелестящей гальке.
Время утратило обычную размерность, поэтому он не знал, сколько продолжалось это волшебство. В какой-то момент он заметил, что музыка стихла, и в уме побежала сложносочиненная цепочка мыслей по поводу того, стоит открыть глаза или можно посидеть еще так. Один персонаж хотел посидеть еще, но другой считал, что это странное поведение для человека, который пришел в гости. Когда второй уже почти окончательно победил и команда “открыть глаза” была сформирована и готова к отправке, заиграл следующий трек.
Это был мелодичный перезвон, от которого оба персонажа разом замолчали, а затем и вовсе исчезли. Необычные колокольчики разбудили в Сереже такую глубину, где никаких голосов и персонажей никогда и не было. Эта глубина была бесконечной и настоящей.
Когда же колокольчики замолчали, то наступившая после них тишина оказалась такой необычный и густой, что, казалось, ее можно зачерпывать ложкой и класть в карман. Сережа почувствовал странное прикосновение и резко открыл глаза. Рядом с ним никого не было, Кира была на прежнем месте — она сидела, скрестив ноги, и загадочно улыбалась чему-то. Выглядела она, однако, сильно иначе чем прежде.
Вокруг ее головы и рук мерцало теплое желто-зеленоватое свечение, глаза искрились мягким светом, а сбегающие на плечи волосы переливались радугой и соединялись цветными светящимися нитями с деревьями в кадках позади нее. Сережа несколько раз моргнул, но наваждение не прошло.
Кира подняла на него глаза и Сережа снова почувствовал странное прикосновение, но в этот раз, неожиданно для самого себя, сделал быстрое внутреннее движение — будто нарисовал поднятой рукой над головой круг. Несмотря на то, что никакого физического движения не было, вокруг его тела моментально возник видимый и осязаемый мерцающий кокон голубого цвета.
Казалось, что в нем активировался какой-то спящий рефлекс, о котором он не подозревал, что-то вроде мышечной памяти у спортсменов. Сережа напрягся, пытаясь что-то сообразить или вспомнить по этому поводу, но кокон только моргнул и исчез, оставив его в растерянности.
Кира подняла брови и улыбнулась. На ее лице отобразился интерес. Сережа хотел спросить, что происходит и даже набрал воздуха в рот, но оказалось, что говорить очень трудно, слова были так далеко, что пока он тянулся за ними, то забывал, что хотел сказать и зачем.
— Здравствуй, — тихо сказала Кира. Теперь мы можем познакомиться по-настоящему. Добро пожаловать ко мне в гости.
— Что происходит? — медленно выговорил Сережа, с трудом собирая звуки в слова. — Сейчас придет твой учитель?
Кира весело засмеялась.
— Ты что, все еще не понял? Вот так да. Прости.
— Что не понял? — переспросил он, удивляясь далекому звуку своего голоса. Ты мне что-то подмешала в пирожок?
— Мои Учителя — грибы. Все блюда на столе и чай сделаны из них.
— Грибы? Галлюциногенные?
— Точнее будет сказать “психоактивные”. Ты никогда не пробовал?
Сережа решил не тратить силы на слова и просто покачал головой.
— Ну что же — поздравляю. Такой первый раз выпадает немногим. Как ты себя чувствуешь?
…
Дальше >