Это был какой-то блог, автора звали _ spacewayfarer_, и его фотография показалась Сереже знакомой — кажется, это он же написал заметку про возраст, которую он читал весной в кафе торгового центра. Сережа подписался на будущие посты и вернулся к чтению. Статья открывалась фотографией городской улицы, где по центру была вертикальная будка с большим рекламным плакатом: “_Never stop chasing greatness_”. Ниже было оскалившееся лицо какого-то спортсмена, судя по форме, баскетболиста. Под фотографией начинался текст:
Уже не одно тысячелетие ментальные конструкты управляют нами, объединяя, вдохновляя, запугивая, ограничивая. Деньги, религии, национальная идея, корпоративные ценности — мы так привыкли ко всем ним, что почти забыли их природу. Забыли, что в основе это просто набор связанных историй/концепций, придуманный и поддерживаемый с конкретными целями.
Подобные наборы историй существуют на разных уровнях. Например рекламщики давно поняли, что выгоднее продавать стиль жизни, нежели конкретный товар и услугу. Миллионы симпатичных людей смотрят на нас со страниц журналов и экранов, изображая радость, удовольствие, мудрость, веселье и другие состояния счастливой жизни. Чтобы быть похожими на них, предлагается сделать вовремя прививку ребенку, купить бритву, машину, кофеварку, квартиру, дом, страховку, туристическую путевку, ну или хотя бы шоколадку.
Такие информационные “химеры” окружают нас со всех сторон. Многие люди готовы порассуждать о национальной идее, рекламной концепции, корпоративной политике, но мало кто готов забраться с “фонариком” на свой “чердак” и внимательно там осмотреться. Тех, кто это делает, ждет открытие. Наша личность — такая же химера, т.е. сложносочиненный набор историй, инфосущность, имеющая многочисленные разъемы, через которые к ней подключены конструкты вышестоящих уровней. Почти безостановочно они отправляют сигналы вида “поощрение/наказание”, на которые личность реагирует сжатием или расширением, подкрепляя это на физическом уровне соответствующей гормональной инъекцией радости или страха.
Когда, скажем, офисный сотрудник, выплачивающий пару кредитов, читает письмо руководства об экспансии их компании на новые рынки и сопряженной с этим комплексной оптимизацией расходов, он почти моментально попадает в состояние, как если бы поздним вечером в Бирюлево к нему подошли трое крепких ребят в спортивных костюмах и поинтересовались, какой футбольной команде он больше симпатизирует.
“Бооольше… лууучше…. Ты можешь делать больше и лучше…. не останавливайся в погоне за величием...”, — вкрадчиво шепчет химера с картинки на ушко. И это чистая правда, вопрос только — “куда копать?” Что именно мы измеряем? Для капиталистической химеры все измеряется деньгами и продуктивностью. Незаметно для себя люди быстро вовлекаются в бесконечную попытку приблизиться к миражу. Одни бегут с гримасой боли, другие с улыбкой, похожей на оскал, третьи вообще ничего не выражают и просто перебирают ногами, пока есть силы. “Быстрее, — командует химера, — еще, еще…”. Главное — бежать, ведь тогда мы все время заняты и труднее проснуться от этого липкого сна.
Но даже самая длинная ночь сменяется днем. Человек открывает один глаз, потом другой, в некоторых особых случаях — третий ;) Удивленно озирается вокруг и качает головой — “Надо же было так влипнуть. Ну дела…”. Что ж, давайте выбираться…
Если просто оторвать “провода” капиталистической химеры, ее место сразу займет другая. Пока есть разъем на химере внутренней, к нему будут подключаться. Например, химера саморазвития и духовного роста — такой же ментальный конструкт, работающий на тех же портах и протоколах, что и капиталистическая. Больше, лучше, быстрее, выше, сильнее…
Сережа оторвался от чтения и хотел обдумать эту мысль, но его внимание привлек спаниель в смешных клетчатых штанишках, гоняющийся за голубями, которых кормила бабушка в старинной шляпе. Сережа сам не заметил, как начал смеяться, а потом мысли плавно утекли в какую-то неразборчивую мглу, откуда его вытащил насмешливый голос Михаила.
— Сережа, прием. Дочитал?
— Нет, — встрепенулся он, — остановился, чтобы подумать.
— Пойдем походим, вместе подумаем. Где ты остановился?
— Там, где автор заявляет, что саморазвитие и духовный рост — тоже химера.
— И чего думаешь?
— Я вообще-то думал, что все наоборот. Развитие — это наша основная цель, и следование ей освобождает от химер. Разве не так?
— Не так линейно, — ответил Михаил. — Смотря что понимать под развитием. Знаешь анекдот: “Бабушка, а зачем тебе такое большое эго? — А чтобы больше, чем у тебя.”
Сереже потребовалась несколько секунд, чтобы оценить юмор.
— То, что принято называть развитием, — продолжил Михаил, — это по большей части соревновательная пляска нашего эго — быстрее, выше, сильнее, свободнее, мудрее и так далее. Она важна на определенном этапе, но к свободе от себя она не приведет, поскольку с каждой попыткой ослабить хватку этого “себя”, это самое “себя” тоже будет становиться сильнее, и его хватка будет крепче. Это как одной ногой сильнее давить на газ, а другой пропорционально усиливать давление на тормоз. То развитие, которое можно было бы действительно назвать целью, находится в принципиально иной плоскости и его нельзя “делать”, — Михаил выделил это слово, — оно просто случается. Это противоречит эгоцентричной парадигме, в которой мы живем, поэтому сейчас мои слова скорее всего покажутся тебе какой-то казуистикой. Это нормально, потом все проявится.
— И долго этой… проявки ждать?
Михаил не ответи и сделал уклончивое движение рукой.
— Я как-то разговаривал с девочкой из отдела кадров, они проводят регулярные внутренние опросы и в том числе спрашивают у людей их цели. Так вот, она рассказала, что в списке целей много лет лидирует домик у моря. Меня, помню, это удивило.
— Почему?
— Ну какая-то слишком простая и понятная цель. Заработал и купил. Мне вот стало интересно, какие могут быть глобальные стратегические цели помимо домика, машины, семьи и вот этого всего. Они вообще могут быть?
— А ты сам как думаешь?
— Я думаю, что могут, но ухватить их не получается. Я для себя считал, что цель в развитии, но вы вот говорите, что нет. Я немного запутался. Сейчас, кстати, столько разных тренингов и консультантов по предназначению, тема подогретая.
— А что это такое, по-твоему? Пойдем вон под деревом присядем, — Михаил зашагал к небольшой зеленой полянке чуть в стороне от основных дорожек. Пока они гуляли, им попадались и другие похожие полянки, на некоторых люди загорали и устраивали пикники.
Сережа только сейчас заметил у Михаил небольшой матерчатый рюкзак, из которого тот достал темно-коричневую шелковую тряпку с китайскими узорами и постелил на полянке. Затем он извлек небольшую коробочку с клубникой, скинул обувь и удобно устроился на тряпке, скрестив ноги. Все это выглядело очень привычно и естественно.
— Ну чего смотришь — садись, — сказал он.
Сережа снял кеды и тоже устроился на тряпке. Сквозь нее чувствовалась прохлада земли, и это было приятно на контрасте с жарким воздухом.
— Что такое предназначение, по-твоему? — повторил Михаил свой вопрос.
— Ну это когда ты делаешь то, что тебя по-настоящему вдохновляет и приносит деньги, а другим пользу.
— Ты таких знаешь?
— Мне кажется, их все знают. Предприниматели, режиссеры, актеры, художники, ученые, писатели и так далее. Те, кто нашли себя, успешны, известны и счастливы, разве нет?
— Помнишь, мы говорили про обновление системы?
— Помню, да.
— То, что ты сейчас сказал, — это программа, которую в близких тебе терминах можно назвать malware, то есть вредоносная. В данном случае она индуцирует ложные связи между понятиями — это все равно, что ходить по Москве с картой Омска.
— Разве? В смысле, я понимаю, что ходить с другой картой не стоит, но как это относится к тому, что я сказал?
— Финансовый успех, социальная известность, предназначение и счастье связаны не так плоско, как принято о них думать.
— Но предназначение все-таки существует или нет? —Сереже почувствовал, что начинает “плыть” и попытался нащупать опору.
— Существует, но это совсем не то, что о нем думают те, кто его ищут. Поиск предназначения никогда в истории не был таким коммерчески выгодным товаром, как сегодня, и это создает большую путаницу. Продавцы услуг по поиску предназначения хитрят различными способами, чтобы продать свой товар. Основная их часть не знает правды или в лучшем случае знает лишь ее внешнюю сторону и пытается додумать начинку.
— А есть те, кто знают?
— Есть. Но их мало, и они редко выходят на рынок. А если выходят, то тоже начинают хитрить, чтобы не отставать от первых. Потому что иначе у них никто не купит.
— Но почему? Неужели правда такая невкусная?
— Правда давно известна и на словах настолько банальна и проста, что никому не придет в голову за нее платить.
— И в чем она?
— Помнишь гамлетовский вопрос “Быть или не быть?”. Глубинное предназначение человека заключается в том, чтобы _быть_. И оно выходит далеко за рамки того отрезка, который мы называем жизнью.
Михаил посмотрел на Сережу и выдержал долгую паузу.
— Просто быть? — переспросил Сережа. — И все?
— Вот именно — _просто быть_. Обычный человек старается быть или не быть _кем-то_ или _каким-то_. Он не знает, что можно просто быть. А ответ именно в этом.
Михаил достал из рюкзака маленькую бутылочку воды, подкинул ее и, как заправский бармен, поймал тыльной стороны кисти.
— Как видишь, на словах все звучит очень просто, но рационально эта простота не познается. Из-за этого вокруг предназначения появляются различные обертки — они рождаются либо от непонимания этой глубинной правды, либо от желания ее понятно и красиво упаковать, чтобы продать.
Он протянул Сереже бутылку.
— И в этом _быть_ заключается ответ на твой вопрос “Что будет дальше?”, который ты задал в начале.
Сережа вспомнил, как Лена сидела над Вовиной задачкой по шифрованию, и почувствовал себя на ее месте. Все слова, который произносил Михаил, были ему известны и понятны, но их глубинный смысл ему не раскрывался. Сережа отпил из бутылки и грустно посмотрел на Михаила.
— Похоже, установленных за минувший месяц обновлений моей операционки пока недостаточно, чтобы прочитать этот файл.
— Ничего. Пусть полежит. Дай себе время.
— Неужели среди того, что вы назвали “обертками”, нет ничего полезного? Я слышал очень хорошие отзывы про некоторые тренинги.
— Смотря о какой пользе мы говорим. Если о том, чтобы наладить какие-то сферы жизни в договорной реальности или, как ты выразился, “коробке”, то, конечно, полезных тренингов очень много. Но когда вспоминается _бытие_, то все это видится как смена разных игр внутри того сомнамбулического сна, с которого мы начали этот разговор. В самих играх нет ничего плохого. Пока они увлекают, стоит их осваивать и играть. Но когда игры начнут казаться скучными, как это начинает происходить у тебя, то тренинги перестанут удовлетворять.
— Возможно, с короткими семинарами все так и есть, но ведь существуют длинные программы, которые ведут человека по ступеням иногда месяцы и даже годы.
— Сережа, ты же предприниматель. Не мне тебе рассказывать о важности формирования лояльного ядра, эффективности подписной модели и системы уровней.
— Вы хотите сказать, что это только бизнес?
— Мое сообщение шире, это только один из смыслов.
— А какой еще есть?
— Пока нога в гипсе, требуются костыли или другие приспособления, чтобы передвигаться. Но когда способность ходить восстанавливается — приспособления больше не нужны. Большинство тренингов по предназначению — это приспособления, помогающие человеку вспомнить, что можно просто быть. А ступени и уровни на самом деле не у курсов, а у человека в голове. И когда он по ним проходит, то они исчезают, и видится, что все всегда было так.
— Я что-то запутался. Сначала вы сказали, что ведущие тренингов хитрят и продают кота в мешке, а тренинги похожи на костыли, но ведь костыли реально помогают.
— Верно. Я настраивал твои радары. То, что я сказал, поможет тебе выбрать костыли получше, если возникнет необходимость на что-то опереться.
Сережа покрутил головой, будто разминал шею, хотя она не болела.
— Значит, весь фокус в том чтобы просто быть? И при этом не важно кем?
— Когда начинаешь “_быть_”, то вопрос “кем?” отпадает сам собой — ты не можешь быть кем-то, кроме себя, также как сосна не может быть березой.
— Это понятно. Но чем при этом заниматься?
— Твой вопрос “чем заниматься?” показывает, что пока непонятно, — засмеялся Михаил.
— Почему?
— _Быть собой_ непросто, большинство людей не знает, как это, потому что они не знают себя. Они знают своих друзей, родителей, детей, знают всех этих писателей, бизнесменов, политиков, актеров, которых ты упоминал, а себя — нет. А некоторые даже боятся или агрессивно не хотят быть собой, потому что считают себя неправильными, недостойными, испорченными. В результате и те и другие примеряют на себя чужие ролевые модели. И так срастаются с ними, что окончательно обманываются и теряют себя. Я же говорю, это все равно, что сосна пыталась бы развернуть иголки, чтобы те походили на березовые листья.
— Но почему так происходит?
— А почему ты двадцать три минуты назад залип на голубей и собаку в штанах, хотя собирался обдумать мысль из статьи? Как именно это произошло? Чем тебя та собака зацепила?
— Да просто потешная.
— Вот и все остальное. Потешно, страшно, интересно, тоскливо, озорно… Этот калейдоскоп крутится и увлекает людей, так что они забывают обо всем другом, потому что внимание не натренировано. Помнишь, как ты мне рассказал, что больше недели не мог сформулировать, что у тебя появились чувства, просто потому, что обычные траектории внимания не заходили в эту область?
— Это я понимаю, но при чем тут это?
— А при том, что как только человек здесь рождается, он получает пол, расу, национальность, возраст, имя и другие придуманные атрибуты. Это просто истории, концепции, слова, понимаешь? Но человеку говорят, что эти слова его как-то определяют, что они про него. И дальше количество этих слов и составленных из них историй начинает лавинообразно расти, целиком захватывая его внимание. Никто не говорит ему, что есть что-то еще кроме этих историй, не показывает, куда еще можно смотреть и как. В результате он видит только истории своего ума и живет в них. Причем большая часть этих историй была придумана задолго до него, и они оказываются просто загружены в его ум, как программа загружена в компьютер. Люди думают, что живут свою жизнь, но эта мысль — просто часть того же кода, еще одна история.
Когда я говорил, что настоящая свобода — это свобода от себя, я говорил именно об этом. Свобода в том, чтобы увидеть истории, из которых ты состоишь, а для этого необходимо осознать их и расцепиться с ними, выйти за их пределы. Можешь считать это базовой частью предназначения.
Сережа поменял перекрест ног и медленно положил в рот последнюю ягоду.
— Кажется, я все-таки не понимаю, что значит это “быть”, — сказал он.
— Я тоже не понимаю. Потому что это нельзя понять. Наша рациональная “понималка” не может постичь то, что существует за ее пределами. Но у нас есть другие органы восприятия для этого. Они позволяют почувствовать и постичь.
— А можно как-нибудь попроще?
— Хочешь на пальцах? — весело предложил Михаил. И не дожидаясь продолжил. — Представь, что есть Бог, у которого бесконечное количество рук, и каждый человек — это палец. Операционная система (Эго), стоящая сегодня у большинства людей, заставляет их ощущать себя отдельными от других. Пальцы смотрят друг на друга и думают, что каждый из них существует сам по себе. Пока ясно?
— Вроде да.
— Однажды, когда приходит время, палец обнаруживает, что является частью руки, которая в свою очередь принадлежит большому сложному организму, и все другие “пальцы” тоже являются его частями. Они могут быть на одной руке или на на разных, но они — часть единого тела и получают сигналы от одного командного центра.
— И что тогда происходит?
— Вместо того, чтобы выпендриваться и пытаться на кого-то походить или, наоборот, отличаться, палец начинает просто быть пальцем и испытывает от этого особую невозможную прежде радость и удовлетворенность. Он ни с кем не соревнуется, а просто слушает большой организм и его сигналы. Если этот организм, условно говоря, протягивает руку, чтобы взять чашку чая, то палец в этом участвует, а не пляшет чечетку или ковыряется в носу.
— А если этот организм говорит ему, что надо организовать войну и истребить какой-нибудь вид пальцев? Или просто убить кого-нибудь из “соседей, что мешают спать”?
Михаил кивнул.
— К этому вопросу мы вернемся попозже, его время пока не пришло. Ты к тому моменту, скорее всего, про него забудешь, так что я тебе сам напомню.
— А почему не сейчас, что с ним не так?
— У Канта есть цитата на этот счет: “Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою”. Другими словами есть вопросы, которые замаскированы под важные, но на деле это просто ум, кусающий себя за хвост. При этом возникает кольцо, по которому ум сам же потом бродит часами, днями и даже годами, входя в бесконечный цикл и сажая батарейку.
— То есть это тоже malware?
— Именно. Чем менее натренирован ум, тем быстрее и радостнее он проглотит наживку и начнет сам себя изводить, поддерживая в системе бесконечный цикл. А когда однажды система перейдет на другой уровень, то этот вопрос бесследно растворится вместе с пачкой других подобных. Так что не будем отвлекаться — ты просил попроще, и я объяснил тебе на пальцах — так яснее?
Сережа задумался.
— Яснее, да. А вообще интересно получается, — сказал он вдруг удивленно, — я спросил _какие могут быть_ глобальные нематериальные цели. А вы говорите, что такая цель — _быть_. Будто игра слов какая-то или ребус. Я причем чувствую, что здесь что-то есть, у меня кликает коротко внутри, когда думаю об этом, но разглядеть толком не получается.
— Конечно, чувствуешь. Иначе этот разговор вообще не возник бы в твоей реальности. Для него просто не было бы условий.
— Вы хотите сказать, что мы бы сегодня тогда не говорили здесь?
— Может и говорили бы, но о чем-то другом и не здесь, и главное — не совсем мы. —
Сережа посмотрел на Михаила, ожидая, что тот засмеется, но он был серьезен.
— Не всегда понимаю, когда вы шутите, а когда нет.
— События, которые мы видим, возникают не сами по себе, а в силу причин, которые отсюда не видны и уходят лестницей на много уровней вверх. И их следствия тоже порождают многоуровневую лестницу, только вниз. Люди думают, что они договорились встретиться и поболтать, а никакой их воли в этом событии нет — кому-то наверху нужно было, чтобы два пальца соприкоснулись. И причины этого далеко за границей разумения пальцев.
— Мдааа, — протянул Сережа. — Чувствую, сегодняшние апдейты долго разбирать придется.
— Считай, что это материал “на вырост”, как коньки в детстве. Это, кстати, не шутка. И потом весь “апдейт” сформирован по твоим запросам — явным и неявным. Я знаю, что многое сейчас выглядит непонятно и путано, а что-то может даже пугать — это нормально. У тебя все хорошо идет, я за тебя правда очень рад. Гражданин Флатландии узнает про новое измерение. Читал?
— Нет.
— Ну и не надо, потом лучше прочтешь и посмеешься.
Сережа чувствовал, что разговор подходит к концу, а ясности насчет дальнейших шагов пока не прибавилось. Более того, казалось, что вопросов стало больше.
— А все-таки, — решил он сделать еще одну попытку, — как мне дальше тренировать это “быть”… — он оборвался на полуслове, потому что Михаил резко щелкнул пальцами перед его носом.
— Что та…? — Михаил снова щелкнул пальцами перед его лицом.
Мысли его спутались, земля показалась слишком влажной, а поза неудобной, где-то рядом каркнула ворона, а в воздухе отчего-то пахнуло бензином. Сережа поменял позу, и, недовольно нахмурившись, вопросительно посмотрел на Михаила.
— _Быть_ значит _присутствовать_, — медленно сказал тот, глядя ему в глаза, — а когда ты что-то интенсивно обдумываешь, ты отсутствуешь, тебя нет здесь. Я вернул тебя сюда.
В нашем восприятии можно условно выделить два режима — “думающий” и “знающий”. Или “истории” и “присутствия”. Всю жизнь ты тренируешь думающий режим, слушая и рассказывая истории себе и другим. Сейчас приходит время вспомнить про знающий режим, он возникает, когда ты присутствуешь. Все эти твои события и истории последних месяцев — это сигнал от жизни, которым она напоминает тебе про этот режим. Он тебе уже знаком — ты попадаешь туда в некоторых своих ситах и не только. Твои осознания, которые ты называешь “прорубы”, возникают именно там. Ты молодец, что начал вести дневник, — это хорошая рабочая техника.
Есть также медитативные практики, помогающие находиться в контакте с тем, что происходит прямо сейчас, то есть присутствовать. Рассказать или пока сделаешь перерыв и отдохнешь?
Какое-то время Сережа размышлял, где и как случился тот странный поворот судьбы, после которого в ней стали возникают такие вот диалоги и собеседники. Сложность, однако, была в том, что у него не было однозначного отношения к происходящему. Какая-то его часть противилась, а другая, наоборот, радовалась, и поскольку радость была сильнее и глубже, он оставался в диалоге. Во-первых, ему было интересно, и, во-вторых, он по-прежнему доверял Михаилу, несмотря на эти фокусы.
— Я бы послушал, — по возможности небрежно сказал Сережа. — Если это не очень сложно и абстрактно.
— Наоборот — максимально просто и практично. Только предлагаю продолжить в кафе, я с утра ничего не ел. Ты как?
— Куда пойдем?
— Тут на углу, в доме, где я поселился, есть неплохое место.
— Я, знаете, чего не понимаю, — сказал Сережа, когда они выходили из парка по приятно шуршащей гравийной дорожке, — как все эти техники совмещать с бизнесом? Вы топам Вайме тоже рассказываете про вред распорядков и общения? Или про химер? Ведь любой руководитель сам начинает внедрять таких химер, когда у него больше трех сотрудников возникает. Все эти корпоративные миссии, правила и политики, мы же с Костей их сами придумываем, а как иначе командой управлять?
— Все очень индивидуально, — уклончиво сказал Михаил. — Насчет топов конкретнее не скажу — профессиональная тайна. Я, кстати, к Вайме больше отношения не имею, у нас был сдельный проект, и он завершен.
Дальше >