Все друг другу улыбались, подходили и обнимались.
— Ой, как же хорошо наконец родиться, — дизайнер Кристина Рутабага сидела в кресле, поигрывая фалдами цыганской юбки. В руках она крутила ярко-зелёное яблоко.
— И не говори, Крис, — отзывалась ей Маша.
— Мне в последний год постоянно прилетает от жизни. То слева, то справа, то одно, то другое. Уже чего только я не делала. Мне говорили, что это родовое, но я не верила. А вчера, когда дышала, прабабушку свою увидела. Пообщалась и все поняла.
Сережа налил чаю и присел неподалеку.
— Я завтра к Захару иду, — полушепотом сказал один из парней справа. Это был тот, кто рассказывал накануне про тренинг с расстрелом и закапыванием.
— Эээ… — поморщился второй. — Не нравится он мне. Если он правда такой чудо-целитель, что же он сам так нездорово выглядит? Хотя бы свой пивной живот убрал что ли.
— Ты не понимаешь. Ему помогают оттуда, — парень кивнул куда-то наверх. А для себя просить нельзя — грех это. Болезни не просто так даются, это искупление и путь. Он свой проходит как может. И потом ты не забывай — ему уже под семьдесят.
— А что — в семьдесят полагается выглядеть как бомж? Видел я этот его путь. Называется шаурма с пивом и кофе с сигаретами.
— Ну понятно…, — отмахнулся его товарищ. Сейчас опять про здоровое питание начнешь задвигать.
— И начну. Я уже почти год на сыром, полет отличный. Накоплю денег на Бали — там вообще на фрукты перейду. А с фруктов до солнца уже рукой подать…
— Привет. Можно к тебе?
Сережа поднял голову на молодую женщину в жёлтом платье с голубым шелковым платком. Кажется, Николай говорил, что она ведёт какие-то тантрические семинары.
Он приветливо кивнул и подвинулся.
— Я тебя помню, — сказала она, садясь рядом, — ты Сергей. А я — Кира.
Ее движения были плавные и очень естественные. Сережа вспомнилось, как Михаил двигал рукой на их созвоне.
— Что — не зовет тебя праноедение? — спросила Кира с легким смешком.
— Кто не зовет?
— Праноедение, — Кира показала взглядом на парней, которых Сережа слушал до этого. — Питание праной через солнце.
— Нет. Пока не зовет, — усмехнулся он.
— Ты вчера хорошо держался, когда Игорь нажал. Новички обычно теряются.
— Я сначала тоже растерялся. У вас тут…необычно. Как будто газету на вокзале купил, открыл, а там сплошные экстрасенсы и отворот-приворот.
Кира засмеялась.
— Да, тут место такое. Знаешь, как здесь спрашивают про возраст?
— Как?
— Сколько тебе лет в этом теле?
Они оба громко засмеялись.
— А ты чем занимаешься ? Я так поняла, что тебя Николай позвал. Ты его давно знаешь?
— Пару недель. У меня проект небольшой айтишный, вместе с другом сделали и продали его Вайме.
— Классно. Хорошо продали?
— Хорошо.
— А теперь, значит, решил собой заняться?
— Ну да, стало интересно.
— С чего начал? С дизайном своим уже познакомился?
— Дизайн вроде обычный. Homo Sapiens. Или погоди… Ты про этот категоризатор спрашиваешь, да? Human Design?
Кира кивнула.
— Я вчера немного слышал, как ребята здесь об этом говорили. — Сережа помолчал, подбирая слова. — Интересно конечно, но я в такое предопределение не верю. Мне кажется странным закрывать для себя какие-то направления в жизни лишь потому, что родился в определенное время и в определенном месте. Я все-таки считаю, что каждый из нас — хозяин своей судьбы и может пойти в любую сторону.
— Разумеется, он может пойти, — кивнула Кира с улыбкой. — Вопрос в том, сделает ли это его счастливым. Будет ли жизнь его поддерживать или ему надо будет грести против ветра.
— Ну и пусть гребет. Разве препятствия не закаляют?
— Смотря какие препятствия. Смотря кого. Но главное, повторюсь, не в этом.
— А в чем?
— В счастье, — просто ответила она. — А преодоление препятствий само по себе к счастью не ведет.
— Не знаю, — ответил Сережа, пожимая плечами. Слишком абстрактно как-то.
— Да, — подтвердила Кира, внимательно глядя на него. Слишком. Расскажи лучше немного про стартапы. Мне давно было интересно послушать кого-нибудь, кто сделал проект и смог его нормально продать. А то сейчас многие вокруг что-то такое делают, а до сделки мало кто доходит.
— Даже мем такой есть, — кивнул Сережа. — Человек начинает новый проект и думает “Вот оно. Сейчас будет успех”. А потом проходит время и понимает, что это не успех, а снова опыт.
— Вот-вот, — улыбнулась Кира. — Можешь мне по-простому рассказать, как вся эта венчурная история работает?
— А что именно тебя интересует?
— Ну вот эти раунды, инвестиции, выходы. Я правильно говорю? — смеясь, спросила она. — Некоторые мои клиенты часто произносят эти слова, а я их не вполне понимаю. Моему делу это не мешает, но мне по-человечески интересно.
— Неожиданный вопрос для этого места, — удивился Сережа. — Как работает “вся венчурная история” я тебе точно сказать не смогу. Я слишком мало знаю об этом. У меня всего один проект и с десяток примеров у друзей.
— Ну ты расскажи, как тебе это видится. Может, мне достаточно будет. Ты не волнуйся — мне правда интересно. Если я заскучаю, то скажу “горшочек, не вари”.
Если бы кто-то сказал заранее Сереже, что ему зададут сегодня такой вопрос, он бы удивился. Кроме того, если бы этот вопрос задал кто-то другой из присутствующих, он бы скорее всего отказался отвечать. Но Кира была симпатична, а ее интерес казался ему таким искренним, что он решил поддержать эту игру.
— Ладно. Я расскажу это метафорически, чтобы не выбиваться из местного контекста, — он показал взглядом на комнату.
— Представь, что есть тележка, которая едет в очень крутую гору, нарушая кажущиеся законы физики. В тележке сидят основатели. Они с горящими глазами рассказывают, как изменят мир к лучшему. И те, кто дадут им денег, смогут получить кусок будущей прибыли, славы и поучаствовать в этом важном для всего мира процессе.
Наконец, находится инвестор, который находит рассказ основателей достаточно убедительным, а самих основателей — в меру адекватными и приятными людьми. Он покупает себе место в тележке, залезает и вскоре обнаруживает, что никакого чуда нет. Есть лишь некоторый фокус, построенный на ловкости рук, игре света и тени и оптическом обмане.
— Как это? То есть основатели их обманули?
— Не совсем, потому что на этом шаге редко бывает намеренный обман. Дело в том, что основатели обычно так много думают о своем проекте и рисуют картинки светлого будущего с графиками прибыли в форме хоккейных клюшек, что утрачивают связь с реальностью.
Кира покачала головой.
— Надо же. Но инвесторы же не дураки. За такое ведь и закопать могут.
— Обычные могут, но мы же говорим про венчурных. Конечно, они не дураки. У них куплены места в десятках разных тележек. Причем с таким расчётом, что если хотя бы одна из них все-таки заедет наверх, то окупит все остальные расходы.
Поэтому если они видят, что тележка не едет, они списывают свои расходы в убыток и заменяют ее. Понимаешь.
— Понимаю.
— Но бывает и так, что инвесторы ставят на тележку паровую машину, которую начинают кочегарить своими деньгами. Их задача — сделать фокус еще более зрелищным, чтобы продать свое место с коэффициентом другим инвесторам. Получив такой денежный форсаж, тележки начинают быстро подниматься, и это выглядит так круто, что привлекает инвесторов покрупнее. Некоторые из таких тележек параллельно умудряются поменять свою бизнес-модель так, чтобы начать подниматься самостоятельно. Но судьба большинства — подняться на некоторую высоту, сделать там десяток селфи, а затем промчаться вниз и кануть в небытие. Я, конечно, утрирую, бывают тележки, которые сами едут, но они очень редки, и как правило не рассказывают про себя на каждом столбе.
— Это ты так намекаешь на ваш проект? — улыбнулась Кира.
— Наша тележка сразу ехала сама, — кивнул Сережа, — но нам повезло появиться в очень правильный момент. Можно сказать, что нам помогает ветер, поднятый государством и новыми технологиями. Но продлится он, скорее всего, недолго.
— А ты что делаешь? — спросил Сережа после небольшой паузы. — Николай сказал, у тебя какие-то тантрические классы.
Она посмотрела на него немного отрешенным взглядом, а потом озорно улыбнулась, встала и протянула руку
— Пойдем покажу. Как раз успеем до начала.
— Покажешь? — весело спросил Сережа. — Ну давай. А куда мы пойдем?
Вместо ответа Кира потянула его за руку. Они вышли их холла, прошли по коридору, а затем свернули из него в другой коридор — раньше Сережа не замечал этого поворота. Пройдя еще несколько метров, Кира открыла дверь с надписью “Тренерская”. В комнате оказалась кромешная темнота, но Кира уверенно пошуршала где-то сбоку рукой, включила свет и отрегулировала яркость диммером. Это была небольшая узкая комната без окон со скошенной крышей. В дальнем конце перпендикулярно стояла кровать, а по центру письменный стол, кресло и два складных стула.
Кира разложила стулья и поставила их друг напротив друга на расстоянии метра. Потом села на один и показала Сереже взглядом на другой.
— Садись.
Голос ее звучал спокойно и уверенно. Вроде бы она только что слушала его как ровесница, и вдруг оказалась явно старше. Такая смена поведения обескураживала.
— А что делать надо? Это какая-то игра?
— Вроде того, да. Ты садись, а то времени мало, скоро идти в зал.
— Что нужно делать? — Сережа устроился на стуле, повторив ее позу.
— Просто смотри мне в глаза, чуть расфокусировано, и концентрируйся на центре груди.
— Твоей груди?
— Своей, Сережа. О чем ты думаешь? — Кира засмеялась.
— Я еще не успел подумать, только спросил.
— А вот сейчас и проверим, — почти неслышно выдохнула Кира, глядя на него.
— Как это мы про… — он замолчал, потому что Кира остановила его жестом. Затем ее взгляд принял необычное выражение, внимательное и вместе с тем расслабленное.
Сережа замолчал и стал смотреть. Мысли ускорились, как в кабинете Михаила, когда тот рассказывал про медитацию.
“Зачем мы тут? Чего она от меня хочет? Что должно получиться? Куда надо смотреть? В левый глаз или в правый? А что если не получится? Я правильно вообще делаю? Зачем она языком по губам провела. Она меня что — соблазняет? Может стоит скататься к ней на тантру эту? Фигура у нее классная. Интересно, тут дверь закрывается. Жалко времени мало. Может нам уже пора в зал?”
— Чувствуешь что-нибудь? — спросила Кира спустя минуту.
— Эээ… вроде ничего необычного. А что должно быть?
— Умеешь смотреть стереокартинки? Такие, где сначала цветная мешанина, а потом проявляется объемный объект?
— В школе вроде умел.
— Ну вот — представь, что смотришь такую картинку. И расслабляйся. Это не экзамен.
Сережа кивнул и поднял на нее глаза. По сравнению с первым разом мысли немного замедлились, так что он вспомнил полученный совет и представил, что смотрит на стереокартинку. Несколько секунд ничего не происходило, а потом лицо Киры стало размываться и сливаться со стеной позади нее. Сережа хотел моргнуть, чтобы вернуть резкость, но что-то его остановило. Картинка перед глазами стала совсем неразборчивой, как будто он смотрел в стекло, по которому течет поток воды, и в этой размытости была своя красота. Ему вспомнилось второе указание Киры, и он попытался направить внимание себе в центр груди.
Раз за разом он чувствовал, как будто промахивается. Словно нажимает на клавиатуре не ту кнопку. Когда он уже был готов бросить эти попытки, возникло знакомое ощущение скафандра. В тот момент, когда он замкнул, как на проходной, контакт между лопатками, где-то вдали послышался колокольчик и низкий звук бубна, а в следующий миг размытая дождем картинка перед глазами обрела невиданный объем. Размытое дождевое стекло отдалилось, а на первый план из него выплыло лицо Киры. Такое четкое, что он видел одновременно все лицо и мог рассмотреть отдельные поры на ее коже.
И хотя этот странный эффект длился всего мгновение, Сережа успел многое за него увидеть и понять.
Во-первых, он вспомнил ту спокойную ясную уверенность, которая была утром и про которую он как-то незаметно забыл в последний час. Во-вторых, он ясно увидел, что Кира ничего от него не хочет. Она просто делилась с ним чем-то интересным ей самой, как играющие во дворе дети. В-третьих, такого прикольного у нее, похоже, было очень много. Ее опыт в этих делах был явно несопоставимо больше. В-четвертых, его к ней влекло. И, наконец, в пятых, она отлично видела, что его к ней влечет. Это последнее осознание заставило его отвести глаза.
— Похоже, ты все-таки не просто спросил, — хохотнула она и встала со стула. —Там уже начинают, нам пора.
Сережа слегка смущенно улыбнулся и тоже поднялся.
— Да, от тебя не спрячешься. Что это за прикол? Как это работает?
— Мы с тобой ненадолго _встретились_. Она выделила это слово интонацией. Не как это обычно происходит, а по-настоящему. Такое нечасто случается. Я видела тебя, а ты — меня.
Они вышли из комнаты и быстро пошли по коридору.
— Я это обычно на примере автомобилей рассказываю, — объясняла Кира на ходу. — Представь стоянку машин около магазина. Так же как припаркованные рядом машины не означают, что их хозяева встретились, близость двух тел не означает, что встретились их водители. Настоящие встречи — недостижимая роскошь для большинства людей.
— А ты сразу поняла, мы сможем так _встретиться_?
— Подозревала, да. Хотя гарантий в этих делах нет. Мы, собственно, еще не совсем встретились, просто стало ясно, что это возможно.
— Сделаем так еще? Покажешь?
— А ты мне что покажешь? — засмеялась Кира.
— Что-нибудь да покажу, — ответил Сережа и шутливо погрозил ей пальцем. .
Дальше >
При использовании текста обязательно указание автора и ссылка на www.wakeupand.live